Двор Тумана и Ярости - Маас Сара

Мор, Кассиан и я были всего лишь призваны отвести подозрения от внезапного визита Риса, в то время как Азриэль выкрадет шар из покоев отца Мор.

Как сказал мне Рис за тихим ужином в ту ночь, шар был известен и среди людей, поскольку использовался во время Войны. Королевы должны узнать его. Знать, что шар был носителем абсолютной правды, не иллюзией и не уловкой, когда мы используем шар для того, чтобы показать им, как на картине, что Веларис и его мирные жители существуют.

Остальные предложили показать любые другие места в пределах Ночного Двора, чтобы доказать, что Ночной Лорд не какой-то жаждущий войны садист, однако Рис заявил, что ни одно из них не возымеет столь же сильный эффект как Веларис. Ради своего народа, ради всего мира, он готов предложить королевам этот кусочек правды.

После обеда, прогуливаясь по улицам, я обнаружила, что в итоге оказалась на самом краю Радуги. Ночь была в полном разгаре, покупатели и художники, а также обычные горожане спешили от одного магазина к другому, заглядывая в галереи и покупая товары.

По сравнению со сверкающими огнями и яркими красками небольшого холма, спускающегося вниз к реке впереди, улицы позади меня были наполненными тенью, сонными.

Я жила здесь уже почти два месяца, но так и не набралась смелости, чтобы зайти в квартал художников.

Но это место… Рис рискнет этим прекрасным городом, этими чудесными людьми — всем ради шанса на мир.

Может быть, им двигала вина из-за того, что Веларис жил защищённым, в то время как остальная часть Прифиана страдала; возможно, преподнесение Велариса королевам на серебряном блюдечке было его попыткой облегчить этот груз вины. Я потёрла грудь, чувствуя боль разросшуюся в ней.

Я сделала шаг по направлению к кварталу… и замерла.

Возможно, я должна была попросить Мор пойти со мной. Но она ушла сразу после обеда, бледная и нервная, игнорируя попытку Кассиана заговорить с ней. Азриэль поднялся в небо, чтобы связаться со своими шпионами. Он тихо пообещал ходящему из угла в угол Кассиану, что найдёт Мор, когда закончит с делами.

А Рис… На него и так слишком много всего свалилось. И он не возражал, когда я заявила, что собираюсь на прогулку. Он даже не предостерег меня, чтобы я была осторожной. Было ли это доверие или абсолютная вера в безопасность своего города, или же он просто знал, как плохо я бы отреагировала, если бы он попытался предупредить меня и посоветовать не идти, я не знала.

Я тряхнула головой, чтобы очистить мысли, когда снова посмотрела вниз, на главную улицу Радуги.

Я чувствовала проблески света в этой дыре внутри моей груди последние несколько недель — проблески картин, но ничего цельного. Ничего требующего, взывающего к жизни. Не так, как это случилось той ночью, когда я увидела его стоящим на коленях на кровати, обнаженного, с татуировками и крыльями.

Было бы глупо решиться забрести в этот квартал, во всяком случае тогда, когда он легко может быть разрушен в предстоящем конфликте. Было бы глупо влюбиться в него, когда его могут забрать у меня.

Поэтому, как трус, я развернулась и пошла домой.

Рис ждал в фойе, опираясь о лестничные перила. Его лицо было мрачным.

Я замерла на середине ковра на входе:

— Что случилось?

Его крыльев не было видно, не было даже тени от них.

— Я размышляю, попросить ли тебя остаться завтра.

Я скрестила руки.

— Я думала, что я иду.

«Не запирай меня в этом доме, не отталкивай меня в сторону».

Он провел рукой по волосам.

— Кем я должен быть завтра, в кого должен буду превратиться, это… это не то, что я хотел бы, чтобы ты увидела. Как я должен буду относиться к тебе, к другим…

— Маска Высшего Лорда, — сказала я тихо.

— Да, — он присел на нижнюю ступеньку лестницы.

Я все ещё стояла в центре фойе и осторожно спросила:

— Почему ты не хочешь, чтобы я это видела?