О кошках (сборник) - Чарльз Буковски (2015)

человеку даже одному нельзя побыть

в собственной ванне, вот что!

она лишь расхохоталась над нами

а кот даже не рассердился

он был по-прежнему мокр и пухл

кроме хвоста

тот выглядел сейчас худым все равно что

крысиный и очень грустный

он принялся вылизывать

себя.

я применил полотенце

затем вошел в спальню

лег в постель

и попробовал отыскать на чем остановился в

журнале.

но хороший настрой поломался

я отложил издание

и уставился в потолок

в пространство повыше где полагается быть

Богу

и тут услышал:

МЬЯАУУ!

следующий блудный кот что явится под мою дверь так и

останется

блудным.

Портрет души для мух [18]

он мужчина в редеющей майке линялой

революции

двигает математику своей нечистоты к

предельному нулю

и просыпаясь нынче утром с лососевым привкусом

на языке

я подумал о нем

хоть чувство такое что попаґ подавай

или его экономку

погладить меня по причинным местам чтоб хоть искра

величья затеплилась

в руке у него письмо

от богача из Санта-Фе:

«ты скользишь, соскальзываешь, мы с В.

были твоими поклонниками много лет

серьезно тревожимся из-за твоего творческого

спада – хоть популярность твоя, похоже, идет

в гору. не сходить ли тебе к психиатру и не

выбить пробку из

задницы?

Дж.»

таблетки алказельцера пауками ползут к жизни

а его белый кот сидит в окне

глядя на него

мой кот хорошо выглядит, думает он,

моему коту не надо вечно ДОБИВАТЬСЯ

во всеамериканской молотьбе

и он сует свой нос

свой всеамериканский нос

в резкие пузырьки что никогда не нужны коту

и выпивает пузырьки

а пот 18 пив вчерашней ночи и пинты скотча

ползет вниз по ушам его и шее

надо позвать Жирного Фредди Говномета

надо найти латунную гору и спрятать под ней свою душу

лоточника

снаружи в кусте подымается птица

попавши меж солнцем и ним

и сень огромной тени крыла

проходит над ним

проходит над краем дома —

кот сигает на сетку

и всё сразу старше Нормандии и Сталинграда

и бомбежки портов

Уинстон Черчилль

с мозгом ребенка

на подбородке слюна

машет отуманенной любовью толпе

из высокого окна

и тут же мертв

как почти все

остальное

но мужчина в редеющей майке:

его кот сердит

сетка его предала

и желтые глаза кота спускаются к его

как глаза мелкого предпринимателя

кто некогда его уволил за то, что бил баклуши на

складе

«срать на тебя, – говорит он коту, – и

срать на все бесталанные замашки моего

усыхающего таланта».

30 минут спустя

та первая бутылка пива

лучше любого секса где бы ни было на земле

с какой ни возьми крупнозадой коровой

с кого он когда-либо шелка и кружева

срывал

он заходит в спальню где сидит его женщина

укачивая в животе его дитя

и берет из руки ее сигарету

сует ее себе в рот

и кашляет кашляет кашляет

и все равно усыхающий талант

думает он, я уже слышал такой кашель:

лошадь поперхнулась слюной закусивши железные удила

когда тянула первый помойный фургон

по морозному бесполезному утру

в каком-то городишке

где только у одного мужика

«мерседес»

он потеет

должно быть смердит

но стены учтивы

и он протягивает полпива в бутылке

а женщина говорит:

«надеюсь, ты не всерьез наговорил все это