Опытный кролик - Полковников Дмитрий

Панов, анализируя множество книг, выписал себе кучу причин катастрофы, которая скоро здесь произойдет. Затем последовательно вычеркнул: масонский заговор, превентивный удар летом 1941 года, заговор генералов и прочий бред.

В сухом остатке получилось, что не удалось разобраться в ворохе донесений. Здравый смысл упрямо подсказывал, что не станут немцы воевать на два фронта, а факты казались чьей-то инсинуацией.

А какие факты? Разведка шесть раз называла разные даты нападения. Меры принимались. Тех же пограничников в мае усиливали войсками. За заставами окапывались батальоны, дежурили танки, но ничего не случилось

[364].

Про точность прогнозов лучше не говорить. Данные из разных источников не могли совпасть в принципе и обязательно содержали дезинформацию. Ее определенный процент неизменно есть в донесениях самого надежного источника.

Все не со зла. Разведчик информацию добывает, другие оценивают. На вал лжи, прущей по всем каналам, сетовал и господин Геббельс: мол, наворотили, не разобраться. А существующий порядок доводить до руководства материалы по отдельности, лишь усиливал хаос, не давая полной картинки.

Саша задумался, что-то припоминая. Точно, адмирал Канарис! Как на него деликатно жаловался Алозоич, сетуя, что несут ему из абвера пачки необработанных документов, естественно имеющих большую ценность. А он вынужден вникать в бумаги, анализировать, что ему не совсем удобно (фюрер нежно гладил глобус и бросал взгляд на вегетарианский половичок)

[365].

«А зори здесь тихие» — вдвойне правильное кино. Как говорил старшина Васьков, «война — не просто кто кого перестреляет, война — кто кого передумает». Но Панов руками, ногами и даже возможными рогами за «предательство»!

Так кто же подставил… товарища Сталина?

Ему, как продвинутому засланцу, хорошо известно, что в начале июня в армии вновь раскрыт крупный военный заговор. Напасть какая-то: поставишь генерала на высокий пост, так всегда торгует Родиной и вовсю шпионит.

А что коварно умыслил Нарком вооружений Ванников!

— Хотел покушение на товарища Сталина сделать? — привычно задал вопрос следователь.

— Конечно, хотел.

— А как хотел?

— Я же оружием заведую. Хотел затащить крупнокалиберный пулемет на ГУМ, и, когда товарищ Сталин будет выезжать из Кремля, дать по нему очередь

[366].

— Это хорошо, — потянул чекист, но опомнился, — что признаете!

Ванников соглашался со всем, добавляя к себе в компанию Молотова, Кагановича, Берию и Ворошилова. Ну, а в июле сорок первого несостоявшийся «террорист» оказался в знаменитом кабинете.

«Вы во многом были правы. Мы ошиблись… А подлецы вас оклеветали…», так товарищ Сталин объяснил ситуацию, выдавая удостоверение «временно подвергнут аресту органами НКГБ, как это выяснено теперь, по недоразумению»

[367]..

Саша в это искренне верил. Он тоже как-то попал в органы, но умудрился дослужиться там до полковника. Борьба группировок за власть и влияние всегда упорна и беспощадна, но более латентна, проходя без лишнего драматизма, рисуемого сторонниками вечного «теории заговора».

****

— Какой у тебя норматив держать заставы, ожидая подкреплений?

— Сорок пять минут

[368]— честно ответил пограничник.

В каждой стрелковой дивизии был назначен дежурной батальон, вооруженный и с боеприпасами, готовый прибыть на границу в точно указанное Елизаровым время. Усилить одну из застав. Но, против дивизий мало.

— Не соврал. Считали правильно. Если дольше, то раскатают в пыль или обойдут. Теперь я откроюсь: по инструкции, доты занимаются в течение часа

[369]. Но! До особого приказания, бойцов и боеприпасы там запрещено держать. Нужно лишь охранять объекты часовыми и патрульными. Но, даже когда гарнизон сядет внутрь, придется ожидать особой команды открыть огонь. Выводы сделал?