Опытный кролик - Полковников Дмитрий

Пограничник мрачнел дальше. Тяжелая артиллерия немцев закончила разгружаться. Не удалось выяснить, есть ли там две 600-мм артустановки, обозначенные Ненашевым на схеме как «Карл» и «Один». Хода в ту зону нет. Лишь по особым спецпропускам, немцы даже своих солдат и офицеров заворачивали. Попутно ходил слух о каких-то «особых» секретных минометах.

— Неужели никто не понимает? В цитадели красноармейцы орут про мышеловку!

[372]

— Почему? Конечно, понимают! Комдивы обращались в корпус, комкор в штаб армии, армия в округ. Отказали. Могут спровоцировать немцев. А если что, разведка предупредит.

— Да что ты заладил про разведку? Нам же не верят?

— Ты не заметил, что круг замкнулся?

— Погоди, специально не хотят никого слушать? Да это же прямое вредительство!

— И откуда такие мысли? — Ненашев усмехнулся, — Ладно, к черту лирику, давай к делу! Хотел узнать, что делают на той стороне? Так, легко!

Он поднялся, навел на лицо туповатое выражение, и выдал:

— Смирно! Слушай приказ командира двенадцатого армейского корпуса генерала от инфантерии Вальтера Шрота «О переходе Буга, взятии Брест-Литовска и развитии наступления вдоль танковых магистралей» от тринадцатого июня сорок первого года. Только для офицеров. Двадцать экземпляров.

Потом добавил по-русски:

— Цитирую по третьему. Прости, друг, первый получить не получилось. Товар очень дефицитный — быстро разобрали.

Елизаров изумленно уставился на него. А что такого! Сколько раз документ он перечитывал, расставляя своих «солдатиков» на электронной карте.

— Садись и пиши. Буду сбиваться, мне надо сделать несколько проходов.

Комбат говорил минут десять. Потом взял записи и, глядя в них, начал диктовать снова, постоянно сверяясь с картой.

— Максим, а ты кто, на самом деле? — успокоившись, спросил Елизаров.

Невозможно так самоуверенно лгать и хотелось присвистнуть от зависти, какой у Максима информатор. А способность запоминать информацию? Бумаги немца капитан держал в руках лишь пару минут, но сумел постепенно восстановить их содержимое по памяти.

Но Михаил промолчал, узнав, как немцы получили информацию о минировании железнодорожного моста. Машинист проехал, притормозил и все увидел.

Идиотская беспечность! Почему ничего не замаскировали, не прикрыв от любопытных глаз. Тут к командиру шестидесятого железнодорожного полка надо немедленно идти. Его ребята в синих фуражках допустили промах

[373].

— Профессиональный паникер, болтун и вообще дезорганизующий элемент. К счастью, до уровня шпиона или диверсанта не дорос, — хмыкнул капитан, — Я вовремя согласился, что хоть Германия и фашистская страна, но на текущий момент для войны с СССР еще не созрела. Вот тогда, оставили в покое. А так просто почтальон, получающий немного больше писем, чем ему следовало.

— Да ладно, забудь.

— Как все просто, — капитан покачал головой и как-то отстраненно продолжил, — Завтра начнут изымать патроны у стрелков, мотивируя небрежным обращением с оружием и частой гибелью людей. Корпусные артполки, согласно планам боевой подготовки, утвержденным еще зимой, уйдут на полигоны. У танкистов под рукой окажется четверть боекомплекта, поскольку снаряды в машинах хранятся в ненадлежащих условиях. И так далее по списку. Продолжать?

— Так это измена, — хрипло сказал и осекся Михаил. Когда Максим собрал все факты вместе, мысль о предательстве, где-то наверху, опять обрела реальные очертания.

Панов лукавил. То же дела творились на южном и северном направлениях.