Spqr iv. храм муз - Джон Мэддокс Робертс (2015)

– Да? – с сомнением спросил Руфус. – Ты опять несешь какой-то вздор, Деций.

– А давай заключим пари, – предложил я. – На пятьсот денариев[59]. Спорим, что этот божок будет предрекать внезапную перемену в египетско-римских отношениях.

– Ты что-то знаешь, Деций! – ответил он. – Меня не проведешь! Ты постоянно делаешь ставки на гонках колесниц или на гладиаторских боях, потому что считаешь себя знатоком в этих делах. И ты не стал бы предлагать мне пари, если бы не заполучил какую-то важную информацию. Так в чем там дело? Ты что, виделся с кем-то из этих жриц или принимал участие в их тайном самобичевании?

– Вовсе нет. – Я оскорбленно скривился. – К такому выводу легко прийти, используя дедуктивный метод.

На этих словах в наших носилках поднялся дикий смех, а кто-то из посольских даже начал свистеть, будто я сейчас выступал в Сенате или на сцене.

– Ты слишком много времени болтался среди этих старичков-философов, Метелл, – заявил один из посольских. – Так что и себя начал к ним причислять. Дедукция! Скажешь тоже!

– Вот что, – начал я, не обращая внимания на их издевки. – Я хочу, чтобы вы все засвидетельствовали потом Кретику, что я это предсказал заранее. А иначе он решит, что его непутевый брат все выдумал уже потом, после случившегося.

– Ты выпил слишком много вина, Деций, – продолжал стоять на своем Руфус. Остальные громогласно с ним согласились и закидали меня розовыми бутонами, которых в носилках уже скопилось великое множество.

– В таком случае, – процедил я сквозь зубы, чувствуя, как закипает кровь, – вы все, полагаю, готовы пойти со мной на спор на пятьсот денариев каждый, раз уж считаете, что я заблуждаюсь.

Это заставило моих спутников на некоторое время замолчать, а затем Руфус согласился на это пари, а остальные, не желая выглядеть скрягами, один за другим присоединились к нему. Гермес наклонился вперед и снова наполнил мою чашу.

– Вот только где ты возьмешь две с половиной тысячи денариев? – пробормотал он мне на ухо.

– Можешь не беспокоиться. Я уже предвижу, как ты будешь у меня их красть.

Когда нас проносили мимо Серапеума, мы отметили, что толпа запрудила даже ступени лестницы перед ним, настолько велик был наплыв народа в эту часть города. И все это, подумал я, лишь результат распущенного кем-то не такого уж неожиданного слуха. Чтобы собрать в Александрии именно сегодня такие огромные толпы народу, требовалась хорошая подготовка, проделанная заранее. Здесь собралось практически все многоязыкое народонаселение Александрии, здесь были представители всех населяющих город народов и племен, и они явились сюда, чтобы полюбоваться предстоящим спектаклем; но присутствовало здесь и огромное количество египтян, гораздо больше, чем можно было бы ожидать даже в таком районе города, как Ракхот. Большинство из них смотрелись как крестьяне, пришедшие прямо с поля, но было также полно горожан – купцов, торговцев, ремесленников, писцов. Единственно кого здесь не было видно, так это жрецов традиционных египетских богов. Впрочем, вполне возможно, что кто-то из них посетил действо, замаскировавшись – благо, все, что им для этого требовалось, это снять головной убор из леопардовой шкуры и напялить обычный парик.

При нашем прибытии к храму Баала-Аримана прислужники и жрицы высыпали наружу, оттеснили толпу в стороны и расчистили место для царской процессии, после чего пали ниц на мостовую и стали возносить хвалы Беренике и всей царской семье. Когда мы не совсем уверенно вылезли из носилок, они стали выкрикивать несколько менее восторженные хвалы в адрес Рима в целом и в наш адрес в частности. Мы прошли, утопая по колено в цветах, по мостовой и поднялись по ступеням в храм.