Распутник - Маклейн Сара (2013)

Едва он добрался до верхней ступеньки, дверь отворилась, и предмет его мыслей выскочил из дома, чуть не опрокинув его с лестницы. Пенелопа так резко остановилась, что зеленый плащ на ней закрутился, подол задел Майкла по ногам. Они уставились друг на друга.

При виде жены у Майкла перехватило дыхание. Да как он вообще мог думать, что она не красива? Сейчас, среди февральской слякоти, она казалась настоящим драгоценным камнем — розовые щечки, голубые глаза и очаровательные губки, при взгляде на которые ему захотелось немедленно отнести ее в ближайшую постель. В их постель. Потому что им пора наконец завести общую постель. Он решил, что нужно просто разломать стенку между их спальнями, чтобы больше никогда не смотреть на эту Богом проклятую дверь.

Пенелопа прервала его размышления.

— Майкл...

— Погоди. — Он боялся услышать, что она может сказать. Не раньше, чем выскажется сам. — Прости меня. Давай войдем в дом. Пожалуйста.

Она вошла в дом следом за ним. Стук большой дубовой двери, закрывшейся у них за спиной, эхом отдался в отделанном мрамором холле. Пенелопа глянула на сверток у него в руке.

— Что это?

А он и забыл. Это же его оружие!

— Пойдем со мной. — Он взял Пенелопу за руку, жалея, что оба они в перчатках — так хочется прикоснуться к ней, кожа к коже! — и повел вверх по лестнице на второй этаж. Войдя в столовую, Майкл положил сверток на длинный стол красного дерева. — Это тебе.

Пенелопа с любопытством улыбнулась, и Майкл, не желая торопить события, с трудом удержал порыв поцеловать ее. Он не хотел ее спугнуть. Она осторожно начала разворачивать бумагу, отогнув краешек ровно на столько, чтобы заглянуть внутрь. Посмотрела вверх, наморщила лоб и развернула до конца.

— Это же...

— Погоди. — Майкл чиркнул спичкой и поджег содержимое.

Пенелопа засмеялась. Майкл слегка расслабился — ее смех прозвучал для него музыкой.

— Это же инжирный пудинг!

— Я не хочу больше лжи, Шестипенсовик. Хочу, чтобы была только правда. И хочу, чтобы мы с тобой полюбили друг друга над инжирным пудингом, — дрогнувшим голосом произнес он. — В тебе я вижу мое сердце, мою цель в жизни... мою душу.

Наступила гробовая тишина. Пенелопа вспоминала тот первый раз, когда он произнес эти слова, а он с ужасом думал, что опоздал. И что этот дурацкий пудинг оказался слишком мал.

И тут она бросилась к нему в объятия, целовала его, и он вложил все свои чувства, всю нежность в эту ласку, наслаждаясь тем, как ее пальцы теребят волосы у него на затылке, как она негромко ахает, потому что он слегка прикусил ее нижнюю губу. Пенелопа чуть отодвинулась и открыла прекрасные голубые глаза, поймав его взгляд. Но Майкл не отпустил ее, не украв сначала еще один поцелуй, а затем поклялся:

— Я весь твой, любовь моя... твой, и делай со мной что хочешь. Когда я похитил тебя той ночью и объявил, что ты моя, разве мог я предположить, что сейчас — сегодня и навечно — это я стану твоим? Что мое сердце украдено?

Я понимаю, что не достоин тебя. Понимаю, что успел слишком многое натворить за свою жизнь и теперь должен как-то это исправить. Но клянусь тебе, я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива, любовь моя. Буду трудиться каждый день, лишь бы стать достойным тебя. Твоей любви. Пожалуйста... пожалуйста, дай мне этот шанс.

На глазах Пенелопы заблестели слезы, а когда она медленно покачала головой, у него чуть не остановилось дыхание. Неужели она откажется? Неужели не поверит?

Молчание затягивалось, и Майкл с нетерпением ждал приговора.

— Я так долго мечтала, — прошептала Пенелопа, пальцами касаясь его лица, словно пыталась убедить себя, что он тут. Что он принадлежит ей. — Хотела большего, грезила о любви. Ждала этой минуты. Мечтала о тебе. — По прелестной щеке покатилась слезинка. Майкл протянул руку, чтобы вытереть ее. — Думаю, я любила тебя с самого детства, Майкл.