Поздний экспресс - Волкова Дарья (2012)

   Ее руки ложатся на пояс халата. Одно ее движение - и у него ощущение, что он пропустил "маваши гери"[4]. У Вика не было возможности рассмотреть ее вчера... и сегодня ночью. Зато сейчас - смотреть - не насмотреться. Халат синими волнами лежит у ее ног. Идеальных ножек. И все остальное тоже - идеальное. Ее одевает яркий солнечный свет, и только он. Этот свет показал бы все ее изъяны, если бы они у нее были. Или это Вик просто ослеп от ее наготы.

   Притягивает Надю к себе, целует беспорядочно - лоб, веки, виски, шепча между поцелуями - глупо, наивно, горячо, но молчать не может, а что-то другое говорить рано и страшно. Поэтому и шепчет в ее виски, глаза, губы: "Хочу тебя. Хочу тебя. Умираю как хочу".

   Вокруг залитая ярким летним светом кухня, на столе остывший завтрак. А посреди кухни обнаженная красивая девушка и одетый в непритязательную домашнюю одежду парень. Они целуются, и им абсолютно плевать, как это все выглядит со стороны.

   Спустя пару минут они снова на кровати, она снова голая, снова под ним. Они наперегонки сражаются с его одеждой. Чтобы опять почувствовать друг друга, подарить наслаждение и улететь вместе. И это чудо снова происходит с ними, свет дня ему не помеха.

   _________________

   - Ну и что мне делать?

   - Не знаю, - он улыбается виновато. - Я могу попробовать... у меня есть нитка с иголкой Хотя бы так, чтобы не видно было...

   - Давай-давай, - Надя плотнее кутается в одеяло. - Сам порвал - сам и зашивай. В следующий раз думать будешь, как на девушке платье рвать, - мстительно: - Дорогое, итальянское.

   - Надь, ну я же извинился... И не только за платье... Прости...

   - Вик, где твое чувство юмора? - его даже дразнить неинтересно, до сих пор терзается чувством вины - только повод ему дай.

   Он сидит на полу, согнув ноги "по-турецки" и действительно зашивает ей платье! Судя по тому, как у него это выходит - с иголкой обращаться умеет, хотя бы минимально. В отличие от Нади. Голова его низко наклонена, лица не видно, только светлая кудрявая макушка. А ей хочется сбросить это чертово одеяло и устроиться на полу рядом с ним, и руки запустить туда, в это кудрявое шелковое безобразие. Приворожил он ее, что ли?!

   - Ну, чисто молодой Жан-Поль Готье за работой!

   - А? - он поднимает на нее недоуменные глаза. - Кто? Какой Поль?

   - Жан-Поль Готье. Известный французский кутюрье. Почему-то такая ассоциация, - Надя улыбается. - Странно, правда? Если женщина с иголкой - так это просто домохозяйка мужу носки штопает. А если мужчина с иголкой - так сразу мысли о высокой моде.

   - Не надо таких мыслей. Они там все педики.

   - Баженов, ты гомофоб! - она смеется, а потом резко перестает. Он каким-то странным, но уверенным движением перекусывает нитку, но ей это кажется безумно сексуальным. Точно, приворожил! Сидит и млеет от того, как парень платье зашивает.

   - Может, и так, - соглашается он. Протягивает ей платье. - Держи. Как смог. Широко лучше все-таки не шагать.

   - Выйди, - мотнула головой в сторону двери. - Я буду одеваться.

   - Что?! - удивляется весьма натурально. - Выйти?!

   - Да, - она задирает нос. - Выйди и дверь закрой. Я буду одеваться. Не при тебе же!

   - А что, там... - многозначительный взгляд в сторону одеяла, в которое она продолжает кутаться, - есть что-то, чего я не видел?

   Надя гордо выпрямляется, едва не потеряв одеяло и сведя этим на "нет" все свои попытки поставить обнаглевшего Вика на место. Глазами сверкнула, Вик лишь хмыкнул.

   - Виктор Олегович, не забывайтесь! Пойдите вон! Из королевской опочивальни!

   - А что, услуги пажа не требуются? - он легко поднимется с пола. - Корсет там... затянуть? - невинно.

   - Витька, не зли меня!!!

   - Все, ушел, - примирительно. Разворачивается. На счастье ее королевского достоинства, она не видит его улыбку, с которой он выходит из комнаты.