Движущая сила - Фрэнсис Дик

– Сначала скажи, где ты и как у тебя дела?

– Надо думать, ты рассылал все эти сигналы SOS не для того, чтобы просто поболтать?

– В общем, нет. Но, если нас разъединят, где мне тебя искать?

Она назвала номер, который я присовокупил к уже имеющемуся списку.

– Квартира профессора Куиппа, – коротко добавила она.

Вряд ли кто-нибудь, кроме меня, знал, где ее можно найти. У нес в разное время было несколько любовников, все при бородах и научных званиях. Судя по всему, профессор Куипп последний из их числа. Я, однако, не допустил оплошности и не высказал вслух этого предположения.

– Я тут подумал, – начал я неуверенно, – не могла бы ты кое-что для меня проанализировать. Может, в химической лаборатории?

– Что именно?

– Неизвестную жидкость в пробирке объемом 10 мл.

– Ты это серьезно? – Похоже, она подумала, что я сошел с ума. – Что это? Где ты это взял?

– Если бы я знал, мне не надо было бы ничего выяснять.

– Господи, братец... – Неожиданно тон ее стал более дружелюбным. – Давай все с начала.

Я рассказал ей о сумке, найденной в фургоне, и шести пробирках в термосе.

– Тут много всякого случилось, – сказал я. – Я хочу знать, что перевозили с помощью моих фургонов, а кроме тебя, я могу обратиться разве что к местному ветеринару или в жокейский клуб. Я, так и быть, пошлю в жокейский клуб пару пробирок для порядка, но я хочу сам знать ответ, а если я передам это дело в руки любых властей, я потеряю над ним контроль.

Насчет того, как можно потерять контроль над результатами исследований, ей было хорошо известно. Такое с ней однажды случилось, и она до сих пор не могла себе этого простить.

– Я и подумал, – продолжил я, – может, у тебя есть знакомый, у кого имеется газовый хроматограф, или как он там называется, и он сможет произвести анализ лично для меня.

– Да, я могу это сделать, – медленно сказала она, – но ты уверен, что это необходимо? Мне бы не хотелось одалживаться без надобности. Что еще случилось?

– Двое мертвецов и пустые контейнеры, прикрепленные к днищу моих фургонов, по меньшей мере трех.

– Какие мертвецы?

– Пассажир, которого подобрали по дороге, и мой механик. Он и нашел контейнеры.

– Что за контейнеры?

– Может, для контрабанды. Она помолчала, раздумывая.

– Что бы это ни было, – проговорила она, – может статься, что тебя посчитают замешанным в том, что происходит.

– Именно. Почти наверняка, если припомнить, как вели себя двое полицейских, что сегодня были здесь.

– А ты, конечно, без ума от полиции.

– Я уверен, – сказал я, – что полным-полно культурных, интеллигентных полицейских, умеющих сопереживать и при этом хорошо работать. Просто мне лично попадались такие, в которых осталось мало чего человеческого.

Как и я, она должна была помнить тот случай в далеком прошлом, когда я умолял полицию (не Сэнди и не в Пиксхилле) защитить молодую женщину от ее буйного мужа. “Домашними сварами мы не занимаемся”, – услышал я надменный ответ, а неделю спустя он забил ее до смерти. Потом они пожимали плечами, доводя меня до белого каления, хотя лично меня все это не слишком касалось. Ту женщину я едва знал. Официальное безразличие оказалось смертельным в прямом смысле этого слова. Слишком поздно появилась инструкция, что “домашние свары” должны быть предметом разбирательства.

– Как вообще дела? – спросила Лиззи.

– Дела идут, контора пишет.

– А личная жизнь?

– Полный застой – И сколько же времени прошло с той поры, когда ты носил цветы на могилу?

– Вчера там был.

– Правда? – Она никак не могла решить, то ли не верить, то ли приятно удивляться. – Нет... ты не врешь?

– Не вру. Впервые после Рождества.

– Опять твоя убийственная честность Когда-нибудь она доведет тебя до беды, можешь мне поверить. – Она замолчала, соображая. – А как ты собираешься переправить мне эти пробирки?