Мистер Эндерби изнутри - Энтони Бёрджесс (1963)

— Да, — подтвердил взволнованный Эндерби. — Да, ответил бы. Только, может, его переслали на мой старый адрес, новый я им забыл сообщить, почте тоже, если на то пошло. Чеки, — захлебывался Эндерби, — обычно отправляются прямо в банк. Не знаю, зачем я вам это рассказываю. — Она стояла в позе натурщицы, холодно слушала, приоткрыв губы; на правой руке висит сумочка, большой и указательный пальцы левой руки в перчатке легонько потирают безымянный палец правой руки без перчатки. — Страшно жалко, — униженно сказал Эндерби. — Наверно, поэтому я его так и не получил.

Она перестала спокойно слушать, вдруг засуетилась.

— Слушайте, я была приглашена на этот званый завтрак, но прийти не смогла. Не согласитесь ли, — предложила она с неким движением на грани неподвижности, вроде апофеоза подпрыгиванья девчонки-работницы в зимней очереди на автобус, бесконечно женственным, — где-нибудь пару минут посидеть, то есть если у вас время найдется. О, — сказала она, — какая я глупая, — рука в перчатке шлепнула по губам, mea culpa[30], — не представилась. Веста Бейнбридж. Из «Фема».

— Откуда?

— Из «Фема».

— Что, — спросил Эндерби с колоссальным и подозрительным беспокойством, — это такое? — Он услышал, хоть и не поверил в такую возможность, что-то типа «Флегма» и призадумался, какой цели может служить организация (если это организация) с подобным названием.

— Да, конечно, понятно, должно быть, вы не знаете, да? Это женский журнал. А я, — объявила Веста Бейнбридж, — художественный редактор. Ну, что скажете, можно? Полагаю, для чая еще слишком рано. Или нет?

— Если хотите чаю, — галантно сказал Эндерби, — я буду очень рад. Мне будет очень приятно.

— О нет, — сказала Веста Бейнбридж, — понимаете, вы должны выпить чаю со мной, за мой счет. Понимаете, дело связано с «Фемом».

Однажды добрая старая леди угощала в эдинбургском ресторане Эндерби, бедного солдата, чаем, выпущенными в кипяток яйцами, пикшей и песочным печеньем. Но чтобы кто-то столь очаровательный, столь привлекательный, он никогда не думал, не мечтал. Испытывал одновременно ошеломление и благоговейный страх.

— Вы, случайно, не из Эдинбурга? — полюбопытствовал он. — Что-то в вашем произношении…

— Из Эскбэнка, — подтвердила Веста Бейнбридж. — Потрясающе! Но разумеется, вы поэт. Поэты вечно выкапывают подобные вещи, правда?

— Если, — сказал Эндерби, — вам моя поэзия действительно нравится, как вы говорите, фактически, это я должен вас пригласить выпить чаю со мной, а не вы меня. Самое меньшее, что можно сделать, — сказал щедрый Эндерби, нащупывая в кармане брюк Арри монету в полкроны.