Форсайты - Зулейка Доусон (1994)

Возвращаясь от Уинифрид, Майкл непроизвольно провел рукой по пиджаку, словно тревожившая его боль находилась в желудке, а вовсе не в сердце. Под рукой нащупался какой-то плоский четырехугольный предмет. Письмо! Он вынул конверт из кармана – наклеенная на него коричневая марка стоимостью в полтора пенса франкировала его вину – и опустил письмо в почтовый ящик на углу. Теперь при удаче попадет в номер во вторник. Бедный Льюис! Бедные влюбленные! Бедные все!

Перед отходом Майкл поцеловал Уинифрид в щеку, она проводила его взглядом. До чего же приятный человек, и какое стабилизирующее влияние он оказывает на Флер!

Усаживаясь за одинокий завтрак – во время которого ей вполне мог вспомниться вчерашний гость, – Уинифрид Дарти призналась себе, что после предпринятой экспедиции неожиданно чувствует себя очень освеженной, – то, что она переложила большую часть собственных забот на чужие плечи, прошло для нее совершенно незамеченным. По ее ощущению можно было подумать, что она побывала на курорте, а не на кладбище. Она попросила принести утреннюю почту, чтобы просмотреть ее за завтраком, и ощутила приятную теплоту (отнюдь не от тарелки холодного огуречного супа) при виде лежащих поверх писем трех визитных карточек. Увы, ни на одной не стояло имени очаровательного аргентинца; но нельзя же ожидать, что он так скоро снова посетит ее. Одна карточка была от Летти Мак-Эндер, которая извещала, что она снова в городе и проведет здесь «сезон», вторая от Грейс – младшей дочери молодого Роджера, которая не очень-то вежливо вычеркнула на ней карандашом имена своих сестер, давая понять, что приходила одна, и третья от преподобного Джона Хзймена. Этот молодой человек был достаточно дерзок, но и очень забавен. Ну что ж, очень жаль, что все они ее не застали, но то, что сама она нанесла визит Старым Форсайтам, было ей приятно. Она действительно чувствовала прилив бодрости. Просто замечательно, даже морской воздух не подействовал бы на нее столь бодряще. Вскрывая письма, Уинифрид невольно улыбнулась. Все три карточки были оставлены утром. Только подумать, что сказала бы тетя Энн, узнав об этом.

* * *

Чтобы опровергнуть превалирующее заблуждение, что Форсайт, очутившись за пределами Лондона, уподобляется рыбе, вытащенной из воды, исследователям форсайтизма следует обратить внимание на то, что в разных уголках страны, где условия наиболее благоприятны, встречаются целые вкрапления их. Так, например, на южном побережье. Не то чтобы все они были Форсайты по фамилии, конечно, нет, но, поскольку все они были теснейшим образом связаны с национальным капиталом и своими вложениями в него, в широком смысле слова их можно считать Форсайтами – представителями той осторожной живучей породы, которые, свив гнездо и выведя птенцов в городских джунглях, мигрируют уже в уменьшенном семейном составе в районы с более мягким климатом, у теплого моря, где за свои деньги, помимо законных пяти процентов, они могут получать сколько угодно свежего воздуха. Не будет преувеличением сказать, что побережье между Истборном и островом Хейлинг в настоящее время буквально кишит Форсайтами.

Вот по этой причине мисс Элси Смизер, прежде проживавшая на Грин-стрит, а еще раньше в «Коттедже» Тимоти на Бэйсуотер-роуд, с радостью обосновалась именно там, когда пришла пора заканчивать полезную деятельность.