Форсайты - Зулейка Доусон (1994)

– А вот и я!

– Тебя напечатали?

– Еще бы – на центральных полосах, все как полагается. Даже уилфридовские стихи идут курсивом.

Флер доела яичницу без всякого удовольствия – новая кухарка повадилась все пересаливать, – и сейчас, начиная день, она мысленно отметила, что вечером надо будет обязательно сказать ей об этом. Сделать замечание сразу же мешали намеченные на утро дела. Она поднесла к губам чашку.

– Прочитай мне.

Майкл расправил газетный лист и, пока она медленно пила свой кофе, стал читать.

«От Сэра Майкла Монта, Баронета, члена парламента от Мид-Бэкса» – до чего же они обожают всякие титулы.

Майкл вводил в свою речь ту искусно отмеренную долю иронии и серьезности, которая помогала ему оставаться в здравом уме после стольких лет занятия политикой.

«Сэр,

Недавно мне довелось встретиться с человеком, знакомым мне со времен войны, служившим во Франции под моим началом. Сказать, что эта встреча доставила мне удовольствие, нельзя, так как я натолкнулся на него в тот момент, когда он просил на улице милостыню. Сначала он не хотел поведать мне, что с ним произошло, – на удивление, этот человек еще сохранил остатки гордости, – однако, добившись от него в конце концов рассказа, я почувствовал себя обязанным взяться за перо, хотя чего я надеюсь достигнуть этим, кроме как зафиксировать узнанное на бумаге, судить не берусь».

– Напыщенный осел! – заметил Майкл, прервав чтение.

«Этот человек самоотверженно подвергал свою жизнь смертельной опасности ради других не один раз – это могут с полным правом утверждать, говоря о себе, многие представители нашего поколения, – но дважды, поскольку только недавно вернулся из Испании, где сражался, без сомнения, доблестно, но на стороне, потерпевшей поражение. Вернулся совершенно разбитым. Не имеет ни жилья, ни работы и лишен почти всяких средств к существованию; помогают ему жить только надежда и скудные подачки.

Мы уже давно потеряли всякое представление о том, что такое страна, обеспечивающая достойную жизнь своим героям, но я убежден, что никто из нас не имеет права на достойное существование в стране, не способной предоставить нормальную жизнь простым смертным».

– Дальше идет Уилфрид и… «Остаюсь», – ну и прочая чепуха…

Он положил газету и грустно посмотрел на нее.

– Ну что ж, свой долг ты выполнил.

– Ты так считаешь?

– А разве нет? Ты съездил к нему, и теперь это. Ты же сам говорил, что больше ничего сделать не можешь.

– Знаю. Но сделать то, что можешь, – не совсем то, что сделать то, что должен.

– Майкл, твои слова звучат как переведенный с латыни дешевый школьный лозунг.

Упрек был мягким, но Майкл быстро решил, что в данном случае сдержанное согласие уже включает в себя добрую долю мужества.

– Неужели! Боюсь, что виной тому мое постоянное местонахождение. Когда ты только и делаешь, что обращаешься к кому-то: «Мой друг, достопочтенный член парламента…» – и то же самое слышишь в ответ… я часто думаю, как хорошо бы накинуть тогу.

Флер поставила чашку и положила на стол салфетку.

– Ну, мне пора отправляться. Тебе не кажется, что кухарка чересчур щедра с солью?