Корабли на суше не живут - Артуро Перес-Реверте (2015)

И наконец, та-да-да-да! — развязка. С первыми лучами солнца и дуновеньем левантинца, после жарких и энергичных переговоров при посредничестве посольства Каталонии в Могадишо министр Моратинос объявит об очередной беспрецедентной дипломатической и гуманитарной победе. «В рекордное время, — скажет он, — мы быстро и решительно заплатили требуемый выкуп, хоть нам и нелегко пришлось со всеми этими банковскими переводами, расписанием работы банков и прочим. Что касается того, о чем на самом деле сейчас беспокоятся все испанцы, — как себя чувствуют пираты, я могу заверить, что все они пребывают в добром здравии, за исключением одного. Он потерял равновесие, пытаясь украсть часы у господина Анасагасти, и теперь пальчик у него бо-бо. Госпожа министр обороны зафрахтовала самолет, чтобы перевезти пострадавшего в Мадрид, лично держала над ним капельницу с физиологическим раствором, и мы все убеждены, что он вскоре поправится. К сожалению, в рискованных военных операциях осложнения такого рода неизбежны. С другой стороны, первый капрал морской пехоты Маноло Гомес Каскахо, предложивший поджарить пиратов из автоматов, получил от Министерства обороны серьезное предупреждение и будет направлен на Чафаринас производить перепись тюленей. За то, что он такой фашист и хотел убивать негров».

Охотник без комплексов

Друзья говорят мне: знал бы ты, Реверте, как уже достала эта страна и то, что тут постоянно происходит, хочется рвать и метать, а тут ты еще перестал рассказывать свои политически некорректные байки из испанской истории про моряков, искателей приключений и конкистадоров, а они были такими утешными, читаешь — и отдыхаешь от бесконечных ложек дегтя в меду, от всего этого парламентского и муниципального дерьма. И поскольку друзья всегда — или почти всегда — правы и я действительно давненько ничего такого не рассказывал, ну, значит, пришла пора. А чтобы не терять связи с современностью, припомню вам одного героя, посвятившего жизнь диалогу культур — как он его понимал. А вы мне скажете, удачен ли был мой выбор.

Звали его Антонио Барсело, для друзей — Тони. Как водится, будь он французом, англичанином, чертом в ступе — о нем снимали бы фильмы и телесериалы. Но он имел, я извиняюсь, несчастье быть испанцем и родиться на Мальорке. Обычная историческая несправедливость. Этот парень — один из моих любимых моряков-огнеглотателей. У меня дома висит его портрет в рамочке, рядом с портретом его, так сказать, коллеги — Хорхе Хуана, а в Морском музее Мадрида есть картина, перед которой я всякий раз снимаю воображаемую шляпу: дон Антонио Барсело на шебеке почтовой службы берет в плен два алжирских галиота. Плавать он начал еще ребенком на кораблях своего отца — моряка торгового флота и корсара. Слава пришла к нему в 1736-м, когда он, девятнадцатилетний капитан шебеки, возившей почту из Пальмы-де-Мальорки в Барселону, решил, что в Средиземном море стало как-то очень уж тесно от североафриканских пиратов. Поскольку не было в те времена ни новостных телевыпусков, ни демагогов-правозащитников, к пиратам без долгих разбирательств применялась четырнадцатая статья морского артикула, гарантировавшая каждому из них новенький пеньковый галстук. И не было никого, кто бы соблюдал эту статью исправней, чем Тони Барсело. Министры господин Моратинос и госпожа Чакон ни за что не пригласили бы его на круглый стол. И хотя он начинал моряком торгового флота — в королевскую Армаду офицерами брали только юношей из хороших семей, — за годы службы, за годы грубой, опасной, бесшабашной моряцкой жизни он вырос от лейтенанта до адмирала.