Тайпи. Ому (сборник) - Мелвилл Герман (2015)

Как-то я увидел на группу девушек в туниках из грубой ткани. Они возмущенно показывали на девушку в ярко-красном платье.

– Ои тутаи оури! (Ты негодная тварь!) – презрительно говорили они. – Итаи маитаи! (Хуже некуда!)

При этом некоторые из таких девушек после посещения церкви и причащения плодом хлебного дерева в тот же вечер совершали самые постыдные грехи. Поэтому я недоумевал и решил выяснить, какое представление они имели о религии, если вообще имели. Дело было деликатное, и следовало действовать осторожно.

Ярдах в трехстах от нашего жилища в маленькой хижине поселился старый туземец Фарноу, оставивший недавно должность скорохода королевы. Возможно, он выбрал близкое соседство с нами, так как хотел приобщить троих дочерей к хорошему обществу. Сестры эти, ревностные христианки, ничуть не возражали против ухаживаний доктора, кавалера услужливого и галантного, и разрешили ему навещать их в любое время.

Как-то вечером мы с ним отправились к Фарноу и застали девушек дома. Мой приятель стал играть с двумя младшими в разыскивание камешка под кучами таппы. Я сидел на циновке со старшей, Айдией, забавляясь ее травяным веером и расширяя свои познания о таитянах.

– Айдиа, ты миконари? – спросил я. Это было все равно что сказать: – Мисс Айдиа, вы принадлежите к церковной общине?

– Да, мой миконари, – ответила она.

Но вслед за этим утверждением последовали другие.

– Миконари эна (член церковной общины здесь), – воскликнула она, приложив руку к губам и сделав сильное ударение на «здесь».

Так же и с теми же словами она прикоснулась к глазам и рукам. Затем преобразилась и дала понять, что в других отношениях она не совсем миконари. Она прыснула, за ней расхохотались сестры, и мы с доктором, опасаясь показаться глупцами, тоже засмеялись. Как только позволили приличия, мы простились.

По воскресеньям, если в церквях не насчитывается большого числа прихожан, по деревням рассылают здоровых парней с дубинками – загонять паству. Это, так сказать, церковная полиция, этих ребят можно узнать по большим белым шарфам. В будни они тоже рыскают по всему острову и выслеживают, не совершил ли кто преступлений против нравственности. Они собирают штрафы, обычно травяными циновками, за уклонение от богослужения и за другие проступки. Боб называл их каннакиперами, я думаю, это искаженное слово «констебль».

Однажды, возвращаясь домой, Боб узнал, что двое каннакиперов делают у него обыск, и спрятался за кустом. Когда они вышли, он метко запустил им в спину два зеленых плода хлебного дерева. Свидетелями были наши матросы и несколько туземцев. Островитяне, когда непрошеные гости скрылись, стали восторженно расхваливать капитана Боба за храбрость, и их поддержали женщины, которые особенно ненавидели каннакиперов, – те постоянно совали нос в их личные дела и имели наглость заглядывать к ним в любое время.

Кроме того, каннакиперы привыкли каждый день обедать в одной из хижин. Хозяин относился к таким вещам кротко, но только это ему и оставалось.

Каннакиперы ночью рыскали вокруг домов, а днем выслеживали влюбленные парочки в пальмовых рощах.

Впрочем, однажды охота кончилась для них неудачей.

За несколько недель до нашего прибытия на остров женатый мужчина и замужняя женщина отправились на прогулку. За ними пустились в погоню, однако так и не нашли. Месяца три о них никто не слышал. Но как-то нас позвали посмотреть на огромную толпу, которая сопровождала этих любовников в деревню на суд.

Они были совершенно обнажены, если не считать набедренных повязок, с длинными, выгоревшими, спутанными, полными колючек волосами, покрыты царапинами и рубцами. Как оказалось, они отправились вглубь страны и, построив хижину в необитаемой долине, жили там, пока их не заметили и не схватили. Суд приговорил их проложить сто саженей Ракитовой дороги – работа на шесть месяцев, а то и больше.