Тайпи. Ому (сборник) - Мелвилл Герман (2015)

Церковь полна. Повсюду видны яркие ситцевые одеяния самых различных фасонов и цветов – воскресные наряды высших сословий. У некоторых они скроены так, чтобы возможно больше походить на европейские костюмы, и свидетельствуют об исключительно дурном вкусе. Можно увидеть куртки и брюки, но они как-то не к месту и нарушают общее впечатление.

Но больше всего вас поражают лица. У всех они раскраснелись от особого возбуждения, в какое приходят полинезийцы, когда собираются толпой. Одежды шелестят, руки и ноги в движении, и непрерывный гул перекатывается по рядам сидящих. Шум так велик, что ровного голоса старого миссионера, поднявшегося на кафедру, почти не слышно. Относительная тишина, наконец, устанавливается благодаря стараниям полудюжины рослых парней в белых рубахах, но без брюк. Бегая туда-сюда по проходам, они стараются убедить прихожан в недопустимости шума, причем сами шумят невыносимо. Эта часть службы производит весьма комичное впечатление.

При церкви существует очень своеобразная воскресная школа; в тот день ее ученики, живая шаловливая компания, занимали часть галереи. Меня забавляла эта группа, разместившаяся в углу. На краю скамьи сидел учитель, а рядом с ним кроткий паренек. Когда другие нарушали порядок, этот юный мученик получал подзатыльник – очевидно, для примера остальным, чтобы те знали, что их ожидает, если они не угомонятся.

Посреди церкви стоял, прислонившись к столбу, какой-то старик, сильно отличавшийся от своих земляков. На нем ничего не было, кроме грубой короткой мантии из выцветшей таппы; по его изумленному и смущенному виду я понял, что это крестьянин из внутренней части страны. О таких говорят: совершенно неотесанный и непривыкший к странным зрелищам и шуму столицы. Кто-то сделал ему замечание за то, что он стоит и мешает смотреть сидящим сзади. Почтенный старец не понял толком, чего от него хотят, и тогда один из одетых в белое молодцов бесцеремонно схватил его за плечи и силой усадил на место.

Во время этой сцены старый миссионер на кафедре – как и его товарищи, стоявшие внизу, – не сделал никакой попытки вмешаться, предоставив распоряжаться туземцам. Только так и можно себя вести с островитянами Южных морей, когда они собираются более или менее значительной толпой.

Глава 32

Когда восстановился некоторый порядок, служба продолжилась и приступили к пению. Двенадцать-пятнадцать дам из миссии составляли хор и занимали длинную скамью слева от кафедры. Им подпевали почти все прихожане.

Первая мелодия удивила меня – это было старинное славословие в качестве таитянского псалма. Пение и вся обстановка показались мне очень трогательными.

У островитян очень приятные голоса богатого диапазона. Певцы и сами получали огромное удовольствие. Некоторые из них иногда замолкали и оглядывались, словно стараясь глубже воспринять происходящее.

Таитяне одарены хорошими музыкальными способностями и очень любят петь. Я часто слышал, как молодые туземцы напевали несколько строф псалма, будто отрывок из оперы. Кстати, в отличие от них, жители Сандвичевых островов скорее блеют, чем поют.

Когда пропели псалом, перешли к молитве. Опытный старый миссионер не затягивал ее, так как прихожане сразу же стали проявлять беспокойство и невнимание. Затем была прочитана глава из Библии на таитянском языке, выбрали текст, и началась проповедь. Ее слушали с гораздо большим интересом, чем я ожидал.

Я слышал от многих, что проповеди, рассчитанные на простодушных туземцев, иностранцам кажутся забавными: миссионерам приходится описывать пароходы, кареты и лондонские фейерверки. Поэтому я обзавелся хорошим переводчиком – матросом-гавайцем, с которым недавно познакомился.

– Ну, Джек, – сказал я перед тем, как войти в церковь. – Слушай внимательно и переводи как можно подробнее.