Шум все усиливался. Уже ясно слышно было царапание когтей. Медведи прокапывали отверстие в том месте стены, где она примыкала к снежному валу, упиравшемуся в утес.

– Медведь теперь не дальше чем в шести футах от нас, – заявил Джонсон.

– Вы правы, Джонсон, – сказал Алтамонт. – Сейчас мы его, голубчика, угостим на славу!

Американец схватил одной рукой топор, а другой нож, выставил вперед правую ногу и откинулся назад, приняв оборонительное положение. Гаттерас и Бэлл последовали его примеру. На всякий случай Джонсон зарядил ружье.

Треск раздавался уже совсем близко, слышно было, как лед разлетался на куски под ударами железных когтей.

Теперь только тонкий слой льда отделял их от врагов. Вдруг кора льда треснула, как лопается в обруче бумага, прорываемая клоуном, и какая-то большая черная масса ввалилась в полутемную комнату.

Алтамонт замахнулся было топором.

– Стойте! Ради бога! – раздался знакомый голос.

– Доктор! Доктор! – закричал Джонсон.

Действительно, то был доктор: потеряв равновесие, он кувырком покатился на середину комнаты.

– Здравствуйте, друзья мои! – сказал он, легко вскакивая на ноги.

Все остолбенели, но изумление тут же сменилось неописуемой радостью. Каждый хотел обнять достойного Клоубонни, взволнованный Гаттерас долго прижимал его к груди, а доктор отвечал капитану горячим пожатием.

– Неужели это вы, доктор? – воскликнул боцман.

– Я самый, старина, собственной персоной. И я даже больше беспокоился о вас, чем вы обо мне.

– Как же вы узнали, что нас осаждают медведи? – спросил Алтамонт. – А мы-то пуще всего боялись, что вы преспокойно будете возвращаться в форт, даже не подозревая об опасности.

– О! Я отлично все видел! – ответил доктор. – Ваши выстрелы предупредили меня. В тот момент я был около «Дельфина». Я взобрался на торос и вижу: за вами бегут пять медведей. Ну, и испугался же я за вас! Потом вижу, вы стремглав скатились с утеса, а медведи в недоумении остановились на вершине скалы. Тут я немного успокоился, сообразив, что вы успели запереться в доме. Тогда я стал мало-помалу продвигаться вперед то ползком, то прячась за льдинами. Таким-то манером я подошел к форту. Тут я увидел, что медведи работают, точно громадные бобры: загребают глыбы и приваливают их к стене, словом хотят вас замуровать. К счастью, им не пришло в голову скатывать с утеса глыбы льда, а то вас расплющило бы в лепешку.

– Но ведь вы сами, доктор, были в большой опасности, – сказал Бэлл, – медведи в любую минуту могли кинуться на вас.

– Им было не до того. Гренландские собаки, выпущенные Джонсоном, несколько раз приближались к форту, но медведи и не думали их преследовать. Нет, они рассчитывали полакомиться более вкусной дичью.

– Спасибо за комплимент! – засмеялся Алтамонт.

– О! Тут нечем гордиться! Как только я разгадал тактику медведей, сразу же решил пробраться к вам. Благоразумие требовало подождать до ночи. Когда стемнело, я тихонько подкрался к валу со стороны порохового погреба. Выбрал я это место потому, что отсюда было легче всего прокопать стену. Я принялся за работу и начал рубить лед снеговым ножом, кстати сказать – какое это полезное орудие. Добрых три часа я рыл, копал, рубил, выбился из сил, голоден, как пес, – но все же добрался до вас…

– Чтобы разделить нашу участь? – спросил Алтамонт.

– Чтобы спасти всех нас. Но прежде всего дайте мне сухарик и кусок мяса: я умираю с голоду.

Вскоре доктор уже уписывал за обе щеки изрядный кусок солонины. Это не мешало ему отвечать на вопросы, которыми его засыпали со всех сторон.

– Чтобы спасти нас? – повторил Бэлл.

– Ну, разумеется, – отвечал доктор, энергично работая челюстями.

– В самом деле, – сказал Бэлл, – мы можем удрать тем же путем, каким пришел доктор.