Капут - Курцио Малапарте (1944)

– Jawohl! – ответил Бендаш и направился к лососю. Медленной безжалостной поступью он спустился вниз по течению, подошел вплотную к вздымавшему буруны и волны, тащившему генерала на глубину лососю, остановился, вынул из кобуры пистолет, нагнулся над отважным зверем и в упор дважды выстрелил ему в голову.

Часть шестая. Мухи

XVIII

Гольф с гандикапом

– Oh no, thank God![408] – воскликнул сэр Эрик Драммонд, первый лорд Перт, посол Его Британского Величества в Италии. Это было осенним днем 1935 года.

Солнце пронзало розовое с зелеными краями облако, его золотой луч ударял в стол и заставлял звенеть фарфор и хрусталь. Бесконечные пространства римского пригорода раскинули перед нашими глазами глубокую даль из пожелтевших трав, обожженной земли и зеленых деревьев, где под октябрьским солнцем одиноко сверкали мраморные гробницы и розоватые арки акведуков. Могила Цецилии Метеллы горела в осеннем пламени, а пинии и кипарисы на Аппиевой дороге покачивались на ветру, пахнущем тимьяном и лавром.

Завтрак уже заканчивался, солнце купалось в бокалах, тонкий запах портвейна расходился в сладком и теплом воздухе цвета меда. С полдюжины римских княгинь американских и английских кровей сидели за столом и улыбались Бобби, дочери лорда Перта, вышедшей недавно замуж за графа Сэнди Мэнесси. Бобби рассказывала, как Беппе, одноглазый смотритель пляжа в Форте-деи-Марми, одним прекрасным днем, когда Home Fleet, флот метрополии, в самый деликатный момент дипломатического напряжения между Англией и Италией по эфиопским вопросам вошел в полной боевой готовности в Средиземное море, так вот, Беппе сказал ей тогда: «Англия, как и Муссолини, всегда права, особенно, когда не права».

– Do you really think England is always right?[409] – спросила лорда Перта княгиня Дора Русполи.

– Oh no, thank God! – воскликнул лорд Перт и покраснел.

– Любопытно узнать, – сказала княгиня Джейн ди Сан Фаустино, – правда ли то, что рассказывают о вашем caddy[410] и о Home Fleet?

Несколько дней спустя после захода Home Fleet в Средиземное море лорду Перту случилось играть в гольф. Мячик отскочил и упал в грязную лужу. «Ты не горишь желанием пойти достать мячик?» – сказал лорд Перт своему caddy. «А почему бы вам не послать туда ваш Home Fleet?» – ответил маленький римский caddy. Возможно, все было не так, но эта история привела в восторг весь Рим.

– Что за прелестная история! – воскликнул лорд Перт.

Солнечные лучи били прямо в лицо лорда и, коварно высвечивая нежно-розовые лоб и губы и прозрачно-голубые глаза, подчеркивали все то детское и женственное, что есть в любом англичанине благородных кровей, а это и чудесная робость, и краска невинности, и детская стыдливость – все эти качества по прошествии лет и с приобретением опыта и веса не то чтобы увядают или потухают, наоборот, они оживают и чудесным образом расцветают в зрелом возрасте, расцветают в том качестве англичан, которое приходит вместе с седыми волосами, а качество это – способность покраснеть в любой момент и совершенно без причины. Был теплый золотой день, беспокойный осенний день, могилы на Аппиевой дороге, разлапистые латинские пинии, желто-зеленые пригороды Рима, его грустный и торжественный вид – все это обрамляло розовое лицо лорда Перта, тонко и живо гармонировало со светлым его лбом, с голубыми глазами, с белыми волосами и робкой, несколько печальной улыбкой.

– Britannia may rule the waves, but she cannot waive the rules[411], – сказал я, улыбаясь.

Все вокруг рассмеялись, а Дора Русполи с хриплым, летящим акцентом сказала, обратив к лорду Перту свое бледное лицо:

– C’est une grande force, pour une nation, de ne pas pouvoir bouscules les lois de la tradition, isn’t it?[412]

– To rule the waves, to waive the rules… – сказала Джейн ди Сан Фаустино, – ненавижу игру слов.

– Это шутка, которой очень гордится Хаммен Вейфер, – сказал я.