Дитя волн - Жюль Сюпервьель (1930)

Когда на заре соседка вошла в хлев, челюсти вола уже перестали жевать бесконечную жвачку.

НЕЗНАКОМКА ИЗ СЕНЫ

L'inconnue de la Seine

"Я думала, что останусь на дне реки, но вот - поднимаюсь к поверхности", - путаясь в мыслях, думала девятнадцатилетняя утопленница, влекомая подводным течением.

Как только она миновала мост Александра, ее охватил жуткий страх - эти безжалостные люди из речной полиции били ее по плечу баграми, безуспешно пытаясь зацепить за платье.

К счастью, надвигалась ночь, и они оставили свои попытки.

"Ну, выловят меня, - размышляла она, - придется лежать перед этими людьми на столе какого-нибудь морга. И не сделаешь ни малейшего движения, чтобы защитить себя или отскочить в сторону, там ведь даже и мизинцем не шевельнешь. Чувствовать себя мертвой, когда гладят твою ногу. И ни одной женщины, ни одной женщины вокруг, которая обсушила бы твое тело и приготовила его в последний путь".

Наконец она покинула пределы Парижа и плыла теперь меж берегов, поросших деревьями и луговыми травами. Днем она старалась пристать к какой-нибудь заводи, чтобы путешествовать только по ночам, когда лишь звезды и луна скользят по рыбьей чешуе.

"Только бы добраться до моря, ведь я не боюсь теперь самых высоких волн".

Она все плыла, не ведая, что на ее лице сияет трепетная, но все же неугасимая улыбка, конечно, более неугасимая, чем на лице живого человека, с которым каждую минуту может случиться все, что угодно.

"Добраться до моря", - эти три слова сопутствовали теперь ей в путешествии по реке.

Глаза закрыты, ноги согнуты, руки раскинуты по воле волн, горло, уже за границей жизни, все еще искало силы для вдоха... Утопленницу раздражало, что один чулок спустился и ниже колена образовалась складка. Она смиренно плыла и плыла, кружась в потоке, не ведая иной дороги, кроме этой старой французской реки, которая, повторяя из века в век одни и те же извивы, слепо струилась к морю.

Проплывая через один город ("Где я - в Манте, в Руане?"), утопленница ненадолго застряла в омуте неподалеку от пролета какого-то моста, и только волна от проходившего мимо буксира освободила ее и позволила отправиться дальше.

"Никогда, никогда я не доберусь до моря", - думала она глубокой ночью на третьи сутки путешествия в воде.

- Но вы уже у цели, - раздался совсем рядом мужской голос, и она догадалась, что это был крупный мужчина, совершенно обнаженный.

Он привязал ей к лодыжке кусок свинца и взял за руку так властно и уверенно, что она, наверное, не смогла бы сопротивляться, даже если была бы не маленькой утопленницей, а чем-то иным.

"Надо покориться ему, сама я ничего не смогу сделать".

И тело девушки стало опускаться все глубже и глубже. Когда они достигли долгожданных песков на дне моря, к ним устремилось множество фосфоресцирующих существ, но мужчина - это был Великий Мокрец - жестом остановил их.

- Доверьтесь нам, - сказал он девушке. - Ваша ошибка в том, что вы еще хотите дышать. Пусть вас не пугает, что вы больше не чувствуете сердца, оно уже почти не бьется, разве лишь когда ошибается. И не сжимайте так плотно губы, будто боитесь наглотаться морской воды. Она для вас сейчас то же, что вы раньше называли питьевой водой. Вам больше нечего опасаться, слышите, нечего. Чувствуете, как к вам возвращаются силы?

- Ах, я сейчас упаду в обморок!

- Ни в коем случае. Чтобы быстрее привыкнуть, возьмите горсть песка он у вас под ногами - и перекладывайте его из одной руки в другую. Это не так просто. Вот, вот так, хорошо. И побыстрее восстанавливайте чувство равновесия.