Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

До этой минуты, согласитесь, мне представлялось мало возможностей для трезвых размышлений или действий. С того мига как я перебрался через брод и пытался урезонить Кастера, все превратилось в сплошной кошмар: от схватки на склоне с ордами красных демонов, последующим отступлением и до смертоносных клещей, в которые нас взяли пехота Желчного Пузыря и конные (их, как мне потом сказали, вел лично Бешеный Конь), хлынувшие с того самого холма, который мы облюбовали для своего спасения. Теперь, оставив за спиной роту Киу, я снова пересек гребень и мог обозреть весь склон Жирных Трав вплоть до берега реки. Зрелище открылось буквально на секунду, но мне не забыть его вовек.

Расстилавшийся передо мной склон был покрыт убитыми, умирающими и несколькими мелкими очажками, в которых еще гремели выстрелы – это последние отчаянные души спешили захватить с собой столько сиу, сколько смогут. В разных направлениях скакали конные, бежали или просто шли люди, и все до одного были индейцами. Большинство спешило присоединиться к кипящей еще на вершине холма схватке, в которой умирали остатки отряда Кастера. Солдат оставалось десятка два. Сбившись в бесформенную кучу, кто стоя, кто лежа, они стреляли из револьверов и карабинов. А вокруг них бесновалась волна пернатых голов, пики и палицы взлетали и падали под аккомпанемент воплей «Хун! Хун!» – это пехотинцы Желчного Пузыря кололи, резали и скальпировали врагов. Не видно больше было развевающегося флага, плотного строя синих мундиров, одетой в замшевую куртку фигуры со светлыми локонами и саблей, являвшей собой образец хладнокровия в этом хаосе. Нет, все превратилось в зловещую мешанину тел, как большая свалка в регби – только вместо спортивных кличей раздавались крики ярости, блестели вспышки выстрелов и сталь. Так нашел свой конец Седьмой кавалерийский. Печально известный Седьмой кавалерийский.

Почти все было уже кончено. Далеко слева от меня толпа индейцев расстреливала и кромсала на части продолговатый синемундирный брусок – видимо, роту Кэлхауна. Ниже и правее от длинного оврага земля была усеяна перебитыми кавалеристами Йетса, Тома Кастера и Смита, но еще ниже виднелась группа всадников на гнедых конях, над которыми поднимались дымки пистолетных выстрелов.

Все это я наблюдал в течение одной ужасной секунды – продлись она дольше, вам бы не пришлось читать этих строк. Я даже не замедлил бега коня, поскольку заметил дюжину конных и два десятка пеших воинов, причем всех их очень интересовала персона Флэши. Левее и ниже склон был густо усыпан кровожадными ублюдками. Все, что мне оставалось, это высмотреть, где врагов пожиже, и попытать счастья там. На всем скаку я принял вправо, заметив в толпе, спешащей присоединиться к добивавшим остатки отряда Кастера индейцам, разрыв ярдов в десять. Вскинув саблю, я ринулся туда, горланя во всю мочь:

– Сдаюсь! Не стреляйте! Я не американец, я – англичанин! Господи, на мне даже нет мундира, смотрите же!