Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

В отеле я получил очередное доказательство твердого характера моей новоиспеченной супруги, а заодно и глубины ее кошелька. Вы не поверите: она заказала полдюжины комнат, и когда менеджер узнал, что в четырех из них размещаются двадцать черных шлюх, у него началась истерика. «Гром и молния, – орал он, – я утоплю все вокруг в крови, но не допущу, чтобы мои комнаты марали черномазые девки, и не важно как они выглядят и сколько стоят!» К несчастью для него, Сьюзи успела расселить их по комнатам и сунуть ключи в свой ридикюль прежде, чем менеджер спохватился. В нашей прихожей произошла знатная заварушка – я держался подальше от глаз, спрятавшись в спальне. Сьюзи заявила, что ее «юные леди» ни под каким видом не будут размещаться в бараках с рабами с плантаций и тому подобной швалью, не говоря уж о карантине; ей удобнее сунуть ему в карман сто долларов и забыть об этом. По мне, так пусть ночевали бы и в бараках, но это ее деньги; поупиравшись, менеджер согласился и вышел, пробурчав напоследок, чтобы «юные леди» ради репутации его отеля не покидали своих комнат.

Но учитывая шум, стоявший в перенаселенной гостинице, запах серных окуриваний и страх, что какой-нибудь остроглазый парень узнает в мистере Комбере пресловутого похитителя рабов Тома Арнольда, я испытал необыкновенное облегчение, когда следующим вечером мы погрузились на миссурийский пакетбот. Я наконец швырнул за борт осточертевшую противохолерную маску – среди пассажиров хватало рослых иностранцев с акцентами на любой вкус, как обладающих благородными манерами, так и без оных. Пароходик был много меньше и грязнее «Королевы чоктавов», и девицам пришлось ютиться в третьем классе, вместе с бродягами, чернорабочими, шулерами и прочим фронтирным сбродом. Сьюзи выбрала из этой публики четверых самых здоровых и уродливых и щедро заплатила им за то, чтобы те не давали девочек никому в обиду – и, к моему удивлению, все четыре дня до пристани Канзас-Лендинг они только этим и занимались. Первый же пьяный, попытавшийся облапать одну из шлюх, был без лишних церемоний выброшен за борт, и шулеры, похохатывая, бились об заклад, выплывет он или утонет. После этого наших магдалин оставили в покое, но все равно путешествие для них получилось не из приятных, даже под навесом, натянутым для защиты от брызг и тумана, и, сходя на берег, они представляли собой жалкую кучку растрепанных и грязных дешевых потаскух. Мы со Сьюзи разместились в тесном и душном салоне на техасской палубе, где помимо нас похрапывали еще два десятка торговцев и вдовушек, но я вовсе не сетовал на отсутствие уединения – мне требовался отдых.

Слышал, что в наши дни Канзас-Сити вобрал в себя всю округу, но в те дни Лендинг, Вестпорт и Индепенденс были самостоятельными населенными пунктами, отделенными друг от друга лугами да перелесками. И я сильно удивлюсь, если сегодняшний город населяет больше людей, нежели собралось их тогда, в сорок девятом, на десятимильном пространстве от Индепенденса до реки. Их было тысячи: в палатках и под навесами, в домах и бревенчатых лачугах, под деревьями и кустами, в тавернах и лавках, в конюшнях и загонах – необъятная копошащаяся масса всех сортов и цветов кожи. В прежние годы мне доводилось видеть реку Сингапур, но это ничто по сравнению с Вестпортом и Индепенденсом. Все разделяющее их расстояние было заставлено фургонами, подводами и экипажами, превратившими размокшую от недавнего дождя землю в непролазное месиво; между ними бродили мулы, волы и лошади, аромат пота и навоза наполнял воздух, но это все не шло ни в какое сравнение с шумом.