Голос крови - Том Вулф (2012)

– Папа, иди сюда! Скорее! По телевизору говорят! – кричит из гостиной Жислен. – Беги скорей!

Лантье выскакивает из кабинета и плюхается на кушетку в гостиной рядом с Жислен.

– Merde!

Из разошедшегося шва большой квадратной подушки, на которую уселся Лантье, полезла набивка, и он тут же подумал о том, каких денег стоит перетяжка и что сейчас он не может потратить столько на эту чертову кушетку…

На экране телевизора, несомненно, школа «Ли де Форест»… ну и сцена … крики! вой! толпа что-то скандирует! Добрая сотня, как кажется, полицейских пытается оттеснить толпу… море черных лиц, неговских и всех мыслимых оттенков коричневого, от нега до смуглого, и все, что между… орут и завывают, и эта толпа, они все молодые – с виду это ученики школы, кроме одной группы черных – те точно не могут быть из школы – на вид им где-то по двадцать с лишним, а кому-то уже и за тридцать. Десятки, как кажется, полицейских машин с гирляндами маячков на крышах, выстреливающих эпилептическими сериями красных, синих и ослепляющих белых вспышек… нестерпимо! эти вспышки белого! Но и на долю секунды творящееся на экране не дает Лантье отвлечься от страданий, какой у него старый и маленький телевизор в сравнении с нынешними телевизорами у людей – у всех уже плазмы, что бы то ни значило, вместо неуклюжих ящиков с кинескопами, или что это там выпирает сзади, как уродливый пластиковый круп… и у всех сорок восемь дюймов, шестьдесят четыре дюйма, что бы там ни мерилось – все это в мелкой шинковке за секунду. А на экране – настоящий мятеж… плотная фаланга полицейских, целая армия… никогда не видел столько полиции в одном месте… сдерживает толпу орущих – и это все ученики! – сплошь неговски коричневые и смуглые юные лица с широко распахнутыми ртами, изрыгающими истеричный вой… полицейские машины со всех сторон… гирлянды и гирлянды тревожных огней на крышах… Камера фокусируется на центре сцены… показывает забрала полицейских шлемов, прозрачные щиты… переднюю цепь черных, коричневых, мулатистых и светло-кофейных юнцов и une fille saillante comme un boeuf[19], напирающих на стену щитов… против полицейских они кажутся такими мелкими, эти орущие гусята-школьники…

– Qu’est-ce qui se passe? (Что происходит?) – спрашивает Лантье. – Pourquoi ne pas nous dire? (Почему нам не говорят!)

И будто по сигналу вой толпы перекрывает возбужденный женский голос – журналистку не показывают, – который говорит:

– Очевидно, хотят оттеснить толпу – им нужно вывести учителя, как нам сказали, его фамилия Эстевес и он преподает обществоведение, – его нужно сейчас вывести из здания и посадить в полицейский фургон, чтобы отвезти в отделение…

– Эстевес! – говорит Лантье по-французски. – Обществоведение – это учитель Филиппа!

– …но не говорят в какое. Главное, что их сейчас заботит, это безопасность. Учеников распустили примерно час назад. Занятия на сегодня закончены. Но вот толпа учеников, они отказываются покинуть территорию школы, а это старое здание, оно возводилось без учета требований безопасности. Полиция опасается, что учащиеся сделают попытку ворваться в здание, где все еще находится Эстевес.

– Скорее бы они его оттуда вывезли! – говорит Лантье. – Полиция не сможет долго сдерживать такую толпу детей!

– Папа, – говорит Жислен. – Это запись! Дело было часов пять-шесть назад, так выходит.

– А-а-а… да, – соглашается Лантье. – Верно, верно…

Он поднимает глаза на Жислен.

– Но Филипп ничего об этом не сказал… ни слова!

Жислен не успевает ответить, как снова звучит телеголос:

– Полагаю, сейчас Эстевеса попытаются вывести. Вон та маленькая дверь на первом этаже – она открывается!