Голос крови - Том Вулф (2012)

Лантье видит глаза дочери, и ему становится стыдно. Ему хочется поправить дело, спросив Антуана еще раз, так, чтобы он мог понять, и с удвоенной приветливостью, показать, что Лантье не хотел над ним смеяться. И он повторяет свои слова по-английски. Провалиться ему, если он опустится до скверны креольского, чтобы непонятно чего ради облегчить жизнь какому-то подростку с грязной кровью, но свои слова Лантье окутывает плотными клубами дружелюбия и рассыпает нездорово широкие улыбки:::::: Merde! Не перебарщиваю ли я? Чего доброго, этот здоровый олух поймет, что я над ним смеюсь?:::::: Наконец Лантье договаривает – по-английски:

– …как раз спрашиваю Филиппа: почему вы сегодня так рано освободились из школы?

Антуан оборачивается к Филиппу за подсказкой. Филипп медленно и небрежно кивает. Антуан явно не понимает этого сигнала… неловкое молчание.

Наконец он говорит:

– Ну просто сказали… прос сказали… Не зна… Сказали, сегодня школа пораньше закончится.

– Но не сказали почему?

На этот раз Антуан поворачивается на добрых девяносто градусов, чтобы лучше видеть, не подаст ли Филипп какого знака… хоть какого-нибудь знака, что отвечать. Но Филипп не понимает его движения, и Антуан хватается за проверенное «не зна».

– Так не сказали?

Парень явно не хочет говорить, в чем дело, и это интригует Лантье… слегка… Но дело не только в этом: этот пятнадцатилетний гаитянский подросток, как видит Лантье, пытается изображать невежественного американского нега. И наконец мямлит:

– Не.

«Не»… ну и спектакль!.. Какой отличный артист! Антуан снова полностью разворачивается лицом к Филиппу. Вся его поза – сгорбленная спина, руки, бессильно повисшие вдоль бедер, – сигнализирует: «Спасай!»

А это что? На затылке у Антуана волосы коротко срезаны машинкой, и в них тщательно выбриты буква C и в дюйме от нее – цифра 4.

– А что значит «Си-4»? – спрашивает Лантье, все еще не бросая напускного радушия. – Я заметил у тебя на затылке букву «си» и четверку.

Жислен опять ахает:

– Папа-а!

Лантье улыбается Антуану, старясь изобразить дружеское любопытство. Но трюк не срабатывает. И он слышит, как Жислен выдыхает:

– О-о-о боже!

Антуан оборачивается и смотрит на Лантье с яростной ненавистью.

– Ниче не значит. Это просто наша компания, мы в си-четыре («си чътэээре»), да и все…

Жестоко униженный… злющий. Лучше больше не спрашивай про это.

Лантье не знает, что сказать. Понятно, что тему Си-4 развивать не стоит. Тогда он обращается к Филиппу:

– Рановато ты сегодня…

– Ты тоже, – перебивает Филипп.

Заносчивый взбрык, конечно же, должен произвести впечатление на Антуана. Что ж, Лантье тоже впечатлен, еще как: непростительная наглость, слишком дерзкое оскорбление, чтобы спускать…

Но вмешивается Жислен:

– О-ох-х, папа…

В этот раз интонация умоляющая: не отвечай. Не унижай Филиппа на глазах Антуана.