Загадка Рафаэля - Пирс Йен (2005)

Непомерная стартовая цена повергла зал в безмолвное оцепенение, но именно этого и добивались организаторы аукциона. Всего несколько лет назад окончательная цена, выраженная такой суммой, стала бы сенсацией. И случалось такое всего четыре раза. Но сейчас незаметно, без особого шевеления в зале, сумма поднялась до тридцати миллионов, потом до тридцати пяти, до сорока. Когда сумма дошла до сорока двух миллионов, часть покупателей начала связываться по телефону со своими клиентами в других странах. На пятидесяти трех миллионах некоторые из них отключили телефоны и скрестили руки на груди, показывая, что выходят из игры. На пятидесяти семи миллионах торг продолжили только два человека — плотный мужчина в третьем ряду, который раньше работал на музей Гетти, и невысокий человек, с каждым выкриком ударявший себя по колену. Он и вышел победителем в этом поединке.

После того, как он предложил шестьдесят три миллиона фунтов, полный человек в пурпурном галстуке несколько секунд колебался и затем отрицательно покачал головой. Три секунды царило полное молчание.

— Продана. За шестьдесят три миллиона фунтов. Она ваша, сэр.

Зал взорвался аплодисментами, напряжение внезапно вылилось во всеобщее облегчение и эйфорию. Это был не просто рекорд, это был потрясающий рекорд. Единственной занозой, сверлившей мозг профессионалов, был невысказанный вопрос, кто купил картину. В мире искусства все знают всех и знают, кто на кого работает. Но имени человека, купившего картину, не знал никто. Он исчез через боковую дверь прежде, чем кто-либо успел задать ему этот вопрос.

ГЛАВА 4

И лишь через несколько дней начали просачиваться слухи, что маленький безымянный человечек являлся представителем министерства финансов Италии. Поговаривали, что правительство выдало ему карт-бланш и поручило выкупить картину за любые деньги. Эта новость, в свою очередь, послужила поводом для разговоров. Как всякое государственное учреждение музеи субсидируются из бюджета. Поэтому директор Национального музея Италии вместе с кураторами других музеев Европы на всех аукционах стоял в сторонке, сгорая от зависти и злости, вынужденный наблюдать, как бесценные работы одна за другой уходят в руки толстосумов, ничего не смыслящих в искусстве. Но, несмотря на многие недостатки, этот человек считал сохранение культурного богатства Италии своим гражданским долгом и без устали обивал пороги кабинетов чиновников всех уровней, упрашивая их выделить дополнительные средства на приобретение национальных произведений искусства. В конце концов ему удалось убедить правительство в необходимости увеличения ассигнований на культуру, и когда на аукцион выставили «Елизавету», он потребовал выполнения обещаний.

Вполне естественно, что этому событию сопутствовало некое движение в запутанной сети интриг итальянского правительства. Покупка «Елизаветы» лишний раз продемонстрировала политику в действии. То, как легко нечистый на руку английский делец сумел похитить картину у государства и Ватикана и обошел все законы, препятствующие вывозу ценностей из страны, высветило беспомощность итальянского правительства, а также некомпетентность музейных историков и искусствоведов.

Сразу припомнили скандал, предшествовавший образованию управления под руководством Боттандо. В конце концов правительству пришлось уступить яростному давлению сограждан и отправить на аукцион своего представителя, наделив его беспрецедентными полномочиями. Это был смелый шаг, учитывая тот факт, что оппозиционная коммунистическая партия мгновенно использовала ситуацию в свою пользу, указав не менее десятка способов более рачительного расходования средств, выделенных на покупку картины. Другие партии начали помещать в газетах полемические статьи о бюджетном дефиците и о том, что страна не может ввязываться в подобные авантюры.