Дом духов - Кристофер Дж. Мур (2008)

– Вы втянули Бена в эту сделку. Вам нужна была помощь, друг, человек, который сможет предусмотреть все возможные случайности. Я кое-что проверил. Вы с Беном вместе учились в Хэрроу. Вы дали ему прозвище «Червь». Наверное, потому, что он любил садоводство. Может быть, вы вместе гуляли. Может, вместе изучали историю. Может быть, вы вдвоем списывали на экзаменах. Рано учились срезать углы. У меня есть много «может быть» насчет вас с Беном, но вы уже уловили идею. У вас была возможность и предыстория, чтобы провести аферу через группу фарангов, не умеющих отличить сделку с обратной премией от отзыва. Только что-то не сложилось, и я думаю, именно вы знаете, что произошло.

Ламонт повернул кольцо-печатку с рубином на левой руке против часовой стрелки. Это был нервный тик.

– Бен был моим другом. И точка, – сказал он, уворачиваясь от зазывалы, ринувшегося за туристом в зеленых шортах, коричневых носках до лодыжек и сандалиях.

– Но вы поссорились, – произнес Винсент, блефуя. – Бен надул вас с деньгами. И поэтому вы его убили.

Ламонт отвел взгляд от окна, пытаясь понять выражение лица Кальвино. Говорит ли он серьезно, враждебно, гадает или сошел с ума?

– Я не убивал Бена.

– Но вы, возможно, знаете, кто его убил.

Ламонт огляделся вокруг и вздохнул.

– Они вас убьют, мистер Кальвино.

– Кто – они?

В глазах Ламонта плясали насмешливые искры.

– Думаю, вы уже это знаете. – И прибавил: – Вы не сможете их тронуть. Никто в Бангкоке не сможет.

Винсент поманил пальцем Ламонта, и тот последовал за ним в ночной ресторан за углом. Они сели за угловой столик напротив кабинки, занятой толстым катои, говорившим с американским акцентом, и его компанией из трех юных мальчиков из бара с прилизанными черными волосами. Кальвино заказал две чашки кофе.

– Почему вы рассорились с Беном? И не говорите мне, что сделки не было или что вы не помните.

– Пятьдесят на пятьдесят, – ответил тот.

– И каким был ваш улов?

Он играл с зубочисткой, медленно отламывая маленькие кусочки и бросая их на стол.

– Два миллиона долларов.

Кальвино попытался не выказать удивления, но не сумел. Сколько наркотиков и денег проходило через порт Клонг Той – вот вопрос, на который он не знал ответа. Сыщик с самого начала чувствовал, что клуб мелких инвестиций не был достаточным основанием для смерти Бена и всех смертей, последовавших за ней. Если доля Ламонта составляла два миллиона, и еще два миллиона для Бена, тогда общая стоимость наркотиков должна была доходить до полумиллиарда долларов. Так много денег никак нельзя отмыть через местную фондовую биржу.

– Два миллиона для этих людей – это ничто. Так, мелочь, – сказал Ламонт, который, начав говорить об этом деле, уже не мог остановиться.

– Вы отмывали свои собственные деньги через клуб, а остальное превращали в наличные или золото, – вслух гадал Кальвино.

По тому, как приподнялись уголки верхней губы Ламонта, он понял, что догадка его попала в цель.

Бен купил трех слонов из тика почти в натуральную величину, и они обошлись ему в круглую сумму. Спрятанные в них четыре миллиона долларов превратили слонов в разумное капиталовложение. Мог ли Филип Ламонт, соученик по Хэрроу, прикончить друга за пятьдесят кусков? Это был тот самый человек, владелец нового «Мерседеса», которого заметил Кальвино, когда он выезжал из двора Даенг. Эта машина стоила в Бангкоке сто пятьдесят тысяч долларов. Кальвино никогда не думал, что кто-то мог прикончить Бена за вшивые пятьдесят тысяч.

– Только одна мелочь, – начал было Винсент, а потом замолчал.

– Какая мелочь? – спросил Ламонт слишком быстро.

– Бен вам никогда не платил.

Филип сердито смотрел на сломанную зубочистку.

– Он платил. Вы мне собираетесь говорить, что мне платили, а что нет?

– Я вам говорю, что вы до сих пор ищете свои два миллиона.

– Я ничего не ищу.