– Прости. Черт. – Рокки тихонько рассмеялась себе под нос. Когда она улыбалась, ее лицо расцветало, а глаза начинали светиться, и в них появлялись искорки.

– В чем дело? – спросил я.

– Ну и денек тебе выдался, приятель! Правда?

– Да уж, не приведи господь.

Я вспомнил дом Зинкевича, три фигуры в холле, вскрытый череп Анджело; но приятнее всего было вспомнить о том, как быстро я двигался, как мои мысли и движения были абсолютно синхронны. Как будто это ожидание смерти уничтожило все ненужное во мне и сделало меня быстрее, сделало меня настоящим, как это происходило с ковбоями и рыцарями в моих любимых фильмах. Поэтому даже тогда в баре, вместе с ней, я почувствовал, как меняюсь, как становлюсь кем-то другим.

Рокки, позвенев льдом в пустом стакане, спросила:

– Ну, и что ты собираешься делать?

Я покрутил бутылку на полке и посмотрел, как по ней стекает влага.

– А что, если мы напьемся?

– Без проблем.

Я пошел к бару и вернулся с напитками. Рокки была одна, но сосунки за бильярдом все еще не спускали с нее глаз.

Мы чокнулись.

– Ну а потом? После этого? – настаивала она.

– Завтра мы поедем дальше, – пожал я плечами.

Чувство опасности почти исчезло. Как будто у меня началась полоса удачи и кто-то меня защищал. Мои чувства и инстинкты были настолько напряжены, что я, казалось, чувствовал каждый отдельный атом табачного дыма, который ударялся в мою кожу, как невидимые кусочки гравия.

Она пригубила свой стакан, и уголки ее губ изогнулись, а на щеках проявились ямочки. В ее улыбке отразилась вся опасность текущего момента, опасность путешествия без всякого плана. Но мне сейчас план был не нужен. Мне нужно было только движение вперед. Сделавшись настоящим наемным убийцей, я давно перестал существовать как человек.

Сидящие в баре проводили нас внимательными взглядами – было видно, что никому из них не нравится то, что произойдет потом, что мы будем делать, – такой мужчина, как я, и такая девочка, как она. Через лобовое стекло я смотрел вперед абсолютно пьяными глазами, а голова Рокки постоянно падала ей на грудь. Я знал пару гостиниц на автостраде, но все они показались мне слишком ярко освещенными. Поэтому, съехав с шоссе, я направился в черную часть города, где и снял комнату в мотеле, окна которой смотрели на заброшенный участок и заколоченный досками торговый центр. Мотель назывался «Старлайтер». Я заплатил наличными. Женщина за стойкой регистрации была почти лысой, из носа у нее текло, и наши документы ее не интересовали. Она напомнила мне Матильду, кухарку в исправительном доме, которая готовила нам кровяной пудинг и яйца, сваренные вкрутую.

В комнате была одна большая кровать, а занавески колыхались от работающего кондиционера. Рокки направилась в ванную, а я снял сапоги и, засунув в один из них пистолет, запихнул их вместе с коробкой с деньгами под кровать. Сняв куртку и ремень, бросился в единственное кресло в номере, вытянул ноги и поднял закрытые глаза к потолку. В таком положении я ждал, когда мир вокруг меня перестанет вращаться. Дверь в ванной скрипнула, и я приоткрыл глаза. Девушка вышла в трусиках и топике с бретелькой через шею. Ее влажные короткие волосы были зачесаны назад. Лампа в ванной, расположенная за ее спиной, освещала ее, как настоящую девушку с разворота глянцевого журнала. Остальная одежда Рокки оказалась сложенной в углу комнаты. Сверху на ней лежала ее сумка. Я продолжал лежать с полуприкрытыми глазами, притворяясь, что дремлю. Рокки остановилась рядом со мной, и я почувствовал ее запах, острый, мускусный.

– Рой? – Она положила мне руку на плечо.

Я открыл глаза. Ее трусики были голубого цвета, с резинками по бокам. Тазобедренные кости резко выпирали из них. Мои глаза были на одном уровне с небольшим возвышением на том месте, где соединялись ее ноги. Она очень легко провела рукой по моему плечу.

– Хочешь лечь в постель?

– Мне и здесь неплохо.