Изумрудный шторм - Уильям Дитрих (2010)

Я окинул взглядом горы. Да, слишком крутые склоны, атакующие просто попадают с них и разобьются прежде, чем французы расправятся с ними. Организованное наступление с этой стороны невозможно.

И еще я увидел небольшой ручей: он протекал по каньону в джунглях и водопадом низвергался в небольшое озеро прямо за французскими батареями.

– Смотрю, у вас и источник воды тут имеется, – пробормотал я.

– Да. В колодцах вода здесь солоноватая, а возить бочки из Кап-Франсуа – занятие слишком трудоемкое. Наши инженеры специально расположили оборонительные сооружения поближе к источнику. В жаркий день этот ручей – просто спасение. Воды на стороне противника нет, если не считать реки, которая тоже помогает держать их на расстоянии. Но и там вода соленая.

Я увидел тропинку в красноватой земле: она вилась вдоль ручья и уходила в джунгли.

– А там у вас что? – указал я в ту сторону. – Наблюдательный пункт?

– Да. Сверху видно все, как на карте. Идемте, покажу. Выпьем там по глотку вина.

Мы спешились, оставили лошадей и начали подниматься вверх по тропинке, страшно потея на жаре. С площадки с высоты в несколько сот футов открывался вид на все французские укрепления. Ручья отсюда видно не было – он нырял в ущелье, горные склоны тесно обступали его со всех сторон, а тропинка терялась где-то дальше, в джунглях. Невидимая отсюда вода огибала выступ, на котором мы стояли, а потом устремлялась вниз, в озеро рядом с лагерем французов. Я видел змеящиеся по земле линии укреплений и зловеще притихшие поля сахарного тростника, вдали вырисовывались очертания городских зданий Кап-Франсуа, а еще дальше к небу поднимались горные хребты.

– Ну, что доложите своему правительству, Гейдж? – Окуэн, видимо, ждал, что я скажу ему нечто утешительное, хоть и понимал, что дела их плохи.

– Все зависит от численности и подготовленности армии противника, – уклончиво ответил я. – Скорее всего, я скажу, что и та и другая сторона имеют шанс победить.

– Я думал, вы человек честный. Теперь не уверен, – сказал полковник и протянул мне флягу.

Я отпил глоток, снова огляделся, и тут мне пришла в голову идея. Возможно, я все же смогу дать Джубалю схему, что, в свою очередь, откроет мне доступ к Дессалину, его колдунье мамбо и легендам о сокровищах Монтесумы.

– У вас очень умелые и опытные инженеры, – продолжил я и ничуть не покривил при том душой. – При наличии провианта и пороха вы, возможно, сможете удерживать эти позиции вечно. – Мне не давала покоя идея, связанная с моим сыном Гарри. Я взглянул вверх на гору. – Географические особенности местности вы использовали наилучшим образом. В Америке мы называем такие высокие горы «землей, вставшей на дыбы».

Мой спутник улыбнулся.

– Что ж, подходящее описание.

– Думаю, можно поздравить генерала с правильно выбранной позицией. И лично я во время боевых действий предпочел бы оказаться на вашей стороне, а не наоборот.

Полковник сухо улыбнулся.

– Надеюсь, Дессалин разделяет эти ваши взгляды.

Я спустился к ручью, зачерпнул воды и плеснул в разгоряченное лицо, все это время продолжая изучать и запоминать окрестности.

– Но вашим главным врагом всегда была лихорадка, верно?

– Болезнь деморализует всех.

– Да. Чума победила больше армий, чем артиллерия.

– Эта сиамская болезнь никак не отстает, потому что наши люди ослаблены.

– Ну, а что предпринимают врачи?

– Все наши врачи мертвы.

Я подумал о рабстве.

– Скажите, вы видите Божий промысел в массовой гибели людей?

– Когда Фортуна поворачивается к тебе спиной, видишь не Бога, а дьявола.

Я кивнул.

– А я, знаете ли, заядлый игрок в карты. И всегда надеюсь на удачу.

– Вся жизнь – это расклад фишек, мсье Гейдж.

– Да. Бог. Сатана. Судьба. Фортуна. Моя жена постоянно размышляет о таких вещах, неподвластных разуму.