Ассимиляция - Джефф Вандермеер

В кабинет заглядывает бледная любопытная физиономия, голова слегка склонена набок. Это Уитби, из кармана рубашки высовывается мышь – розоватые, почти прозрачные ушки, круглые черные глазки, крохотные лапки, похожие на человеческие ладошки.

Ты вдруг чувствуешь себя старой и безнадежно усталой, и все начинает казаться таким далеким – кресло, дверь за ним, дальше коридор, и Уитби, и каньон, зияющий где-то за многие мили отсюда. И ты тихо всхлипываешь, потом втягиваешь ртом воздух, пытаешься успокоиться. Даже покачиваешься от охватившего тебя на секунду отчаяния среди этой никому не нужной груды бумаг. И все равно знаешь: внутри у тебя есть стержень и он не должен сломаться.

– Помоги мне встать, Уитби, – говоришь ты, и он помогает. Этот маленький человечек сильнее, чем кажется на вид, он удерживает тебя, хоть ты и навалилась на него всем весом.

Ты стоишь, слегка покачиваясь, смотришь ему прямо в глаза. Уитби должен оставаться здесь до конца, пусть даже все пойдет прахом. Пусть даже распадется сам Уитби, потому что ни один человек не вынес бы того, что он видел, чему стал свидетелем, просто не смог бы жить с этим дальше на протяжении многих месяцев и лет. Но тебе придется попросить его об этом. У тебя нет другого выбора. Грейс станет руководителем агентства. Уитби должен стать его летописцем, его свидетелем.

– Ты должен записывать все свои наблюдения, все, что видишь. Это очень важно.

Ты слышишь шум прибоя в ушах. Ты видишь маяк. Слова на стене башни.

Уитби молчит, просто смотрит на тебя большими глазами. Но слов не надо. Достаточно того, что он просто стоит, пускай молча, но рядом с тобой.

Ты делаешь первые шаги к двери и чувствуешь, как на спину тебе давит груз твоего решения, твоей ответственности. Но ты стараешься не обращать внимания. Смотришь на тени, выходишь в коридор. Уже очень поздно. Флуоресцентные лампы светят тускло, но то ли от них, то ли от вентиляторов исходит тепло с неприятным запахом, проносится у тебя над головой, точно шепот. Неисправимая реальность.

Ночь охладит тебе голову, на улице наверняка пахнет жимолостью, и к этому аромату примешивается полузабытый запах, вернее, намек на запах морской соли; и кажется, что до цели рукой подать, предстоит такой знакомый путь под ясным серебряным полумесяцем, потом – через темноту, в которой вырисовываются очертания разрушенных зданий. Путешествие вместе с остальными членами двенадцатой экспедиции.

На границе вы входите в белые палатки контрольно-пропускного пункта Южного предела, и лингвиста, разведчика и антрополога разводят по отдельным помещениям, где они должны пройти последний этап обеззараживания и гипнотической обработки. Все это проводят медики в защитных белых костюмах, процесс почти полностью автоматизирован и предназначен для защиты самих членов экспедиции, а не Зоны Икс. Скоро ты окажешься у самой границы и пройдешь к ней со всем достоинством и грацией, насколько позволяет твоя высокая, крупная фигура. Пройдешь на свет и сияние, исходящие от огромной двери.

Ты наблюдаешь за всеми ними на мониторах. Все, кроме лингвиста, вроде бы спокойны, движения расслабленные, безо всяких признаков нервозности. А вот лингвиста с головы до ног сотрясает дрожь. Лингвист слишком часто моргает. Губы шевелятся, но она не произносит ни слова.

Технический сотрудник поглядывает на тебя.

– Позвольте мне пройти к ней, – говоришь ты.

– Но тогда нам придется обрабатывать вас заново.

– Ничего страшного. – И действительно, ничего страшного. Решимости тебе хватает на двоих. По крайней мере, на какое-то время.