Ассимиляция - Джефф Вандермеер

Медленно и осторожно ты присаживаешься напротив лингвиста. Ты пытаешься прогнать воспоминания о своем первом путешествии через границу, о том, как оно отразилось на Уитби, и видишь сейчас перед собой лицо Уитби, а не Саула, и не твоей матери. Велика цена. Сколько человеческих потерь за эти годы, сколько оборвавшихся и искалеченных жизней, сколько горя. Сколько искажений и интриг. Сколько лжи, и все ради чего? Лаури, не способный видеть в этом иронию, поучал тебя в своей штаб-квартире: «Лишь определив дисфункцию и заболевание внутри системы, мы сможем начать выстраивать адекватный ответ, чья логика позволит устранить проблемы».

Лингвиста еще в самом начале посадили на психотропные средства. Затем ей сделали операцию, привели в порядок, снова сломали, потом устроили ей промывание мозгов, пичкали ложной информацией, чтобы убить в ней инстинкт самосохранения, потом собрали заново, и обо всем этом она так или иначе знала, на все пошла добровольно. Лаури нашел в ней некий суррогат Глории – похожее прошлое, семья, погибшая в Зоне Икс тридцать лет назад, насмешка над тобой, оскорбительная угроза. И, как считает сам Лаури, высшее творение его мастерства. Его тайное оружие, настолько тайное и обоюдоострое, что сейчас эта несчастная распадается прямо у тебя на глазах. Повторяется история с психологом из последней, одиннадцатой экспедиции, только в несколько ином контексте.

На лице отражается целая гамма чувств и импульсов, губы дергаются, рот приоткрыт, точно она хочет что-то сказать, но не знает что. Глаза прищурены, словно она ожидает удара и старается не встречаться с тобой взглядом. Она напугана, она страдает от одиночества. Она чувствует, что ее предали – еще до того, как она ступила в Зону Икс.

Ты все еще можешь использовать ее в экспедиции, можешь найти тысячу способов развернуть ее в нужном направлении, пусть даже она серьезно повреждена. Можешь скормить ее тому, что ждет вас внутри топографической аномалии. Скормить Зоне Икс, чтобы воздействовать на других членов экспедиции. Но тебе не нужны подобные отвлекающие маневры. Только ты. Только биолог. Твой план, основанный на догадках, исполняемый на ощупь.

Ты наклоняешься к ней, берешь ее руки в свои. Ты не собираешься спрашивать, хочет ли она идти туда, готова ли, сможет ли. Ты не собираешься приказывать ей идти. А к тому времени, когда обо всем узнает Лаури, будет уже слишком поздно.

Она смотрит на тебя с вымученной улыбкой.

– Ты можешь остаться, – говоришь ты ей. – Можешь уйти домой. И все будет в порядке, все будет хорошо.

Едва заслышав эти слова, лингвист резко отодвигается, потом уплывает куда-то в темноту вместе со столом, стулом и комнатой, словно это были лишь декорации. А ты снова летишь над Зоной Икс, проплываешь над тростниковыми зарослями, спускаешься прямо к пляжу, на который накатывает прибой. Ветер и солнце, и воздух такой теплый.

Допрос завершен. Зона Икс разделалась с тобой, забрала у тебя все до последней мелочи, и в этом ты находишь странное умиротворение. Рюкзак. Останки тела. Твой пистолет, брошенный в волну, и твое письмо Саулу, смятое в комок, подпрыгивая, катится по песку к сухим водорослям.

Ты все еще здесь, задерживаешься на мгновение, чтобы бросить прощальный взгляд на море, на маяк, на весь этот невыносимо яркий и прекрасный мир.

Перед тем как уйти.

Перед тем как оказаться везде.

* * *

Дорогой Саул!

Сомневаюсь, что ты когда-нибудь прочтешь это письмо. Не знаю, каким образом оно может к тебе попасть, не уверена даже, что ты сможешь теперь понять, что здесь написано. Но мне очень хотелось написать тебе. Чтобы прояснить кое-какие вещи, чтобы сказать тебе, как много ты для меня значил, пусть даже и общались мы недолго.