Остров Робинзонов - Пьер Маэль, Г. Хайнс (1895)

Кроме вчерашнего оружия, Жан захватил с собой еще топор, пилу, две доски, оторванных от перегородки, и широкий кусок просмоленной парусины, служившей в прежнее время навесом для защиты палубы от жгучих лучей солнца.

– Что ты станешь делать со всем этим, Жан? – спросила его сестра.

– Устрою крышу и более крепкие стены на нашей даче, – весело отвечал он.

По совету брата Жанна захватила в свою очередь пук веревок, мешок крупных гвоздей и молоток.

Хотя молодой Риво был еще новичком в плотничьем и столярном ремесле, тем не менее он сотворил чудеса. Жан скорехонько приколотил гвоздями к разветвлению дерева деревянный помост, причем получилась довольно просторная площадка шириной в два метра, длиной в три, настоящая комнатка, которую он прикрыл пока полотняным навесом. Три раза сходив на пароход и натаскав оттуда достаточное, количество дерева, молодые люди устроили на первом разветвлении древесного ствола другую комнату, от двенадцати до пятнадцати квадратных метров поверхности, и при наступлении вечера могли порадоваться на дело рук своих… Обе комнаты, совершенно закрытые, представляли две воздушных будки, затерявшиеся в зелени. Они сообщались между собой подобием лестницы, вырубленной топором в толщине ствола или шедшей по остаткам узловатых сучьев и по ветвям.

Однако Жан покачал головой после тяжелого дневного труда.

– Что с тобой? – спросила девушка. – Ты как будто недоволен своей работой.

– Конечно, так, – отвечал он. – Я буду доволен, только когда мне удастся сделать обшивку стен нашей квартиры.

– Обшивку? Разве ты боишься какого-нибудь нападения? Кто может на нас напасть?

– Не знаю. Но мне кажется невозможным, чтобы эта местность была совершенно необитаема. Две защиты лучше одной.

– Чем же ты обошьешь стены?

– О, за этим дело не станет. На остове «Сен-Жака» мы можем найти так много листового железа, что им легко, пожалуй, обшить все это дерево.

– Решительно мы рождены для такой жизни, – подхватила молодая девушка, громко смеясь. – Да здравствует Робинзон!

– А с ним и Робинзонша! – воскликнул Жан, хлопая в ладоши.

Тут они вспомнили о христианском долге, который обещали исполнить, как только представится возможность.

Дети спустились к низменному берегу, близ которого опрокинулся их баркас и который они назвали бухтой Мертвых. Им хотелось предать погребению два несчастных трупа, положенных в пещере. Морская вода, мочившая их утром и вечером, предохранила тела от совершенного разложения. Жан велел сестре уйти и занялся один этим печальным обрядом. Он вырыл у самого подножия утеса в песке, куда не достигали морские волны, двойную могилу в метр глубиной и благоговейно опустил туда прах обоих утопленников, старательно засыпал их землей, навалил на нее самых тяжелых камней, какие мог найти, и поставил над этой незатейливой могилой крест из двух обструганных сучьев.

Этот обряд был совершен в одну из суббот ноября месяца. Жанна, которая вела календарь острова, объявила брату, что завтра воскресенье и что этот день следует посвятить отдыху.

Однако дети придумали воспользоваться своим отдыхом для того, чтоб предпринять прогулку вдоль берега и по лесу. Таким образом они могли не спеша осмотреть окружающую местность и определить границы своего обиталища. Жанна нанесла их на временную карту, дав названия всем пунктам, которые должны были служить им заметками. Так, на дуге приблизительно в двадцать километров юные топографы отметили кроме бухты Мертвых – мыс Альбатроса, мыс остова «Сен-Жака», залив Кайманов, лагуну Аллигаторов и виллу Мапана. Последняя была не что иное, как секвойя, на которой они устроили свое жилище.