Роковой поцелуй - Джорджетт Хейер (1935)

Перегрин застегнул сюртук под горло, глядя, как мистер Фарнаби, с ног до головы одетый в черное, последовал его примеру. Поприветствовав юношу, он больше не смотрел на него. Кажется, тот начал проявлять нетерпение, то и дело призывая своего секунданта поторопиться, чтобы не заставлять их напрасно стоять на холоде. Когда же наконец они подозвали его, он быстро подошел, взял пистолет со взведенным курком, который протянул ему мистер Фитцджон, и застыл на месте, опустив дуло вниз.

Перегрину вручили второй пистолет, и он заметил, что ладони у него вспотели. Юноша вытер их о панталоны, осторожно принял оружие (потому что одно неверное движение – и дуэльный пистолет со взведенным курком, как ему прекрасно было известно, мог запросто выстрелить) и тоже встал в позицию.

Доктор повернулся к ним спиной, а секунданты отошли на восемь шагов. Перегрин ощущал, как порывистый холодный ветер треплет его золотистые кудри; он вперил пристальный взгляд в Фарнаби, пытаясь найти какую-нибудь деталь в его одежде, которая стала бы для него мишенью.

Но вдруг, еще до того как прозвучала команда, случилось нечто неожиданное. К месту дуэли подкатила третья карета – тяжелый, неуклюже переваливающийся на ухабах фаэтон, из которого выпрыгнули несколько человек и устремились к ним, крича на бегу:

– Именем закона! Стойте!

Перегрин резко развернулся, услышал, как сквозь зубы выругался Фарнаби, и в следующий миг его крепко схватил за руки коренастый офицер.

– Именем закона, вы арестованы! – задыхаясь, проговорил тот. – За попытку нарушения общественного порядка вы предстанете перед магистратом[77].

Мистер Фитцджон, признававшийся впоследствии, что еще никогда в жизни не испытывал такой радости при виде констебля, с облегчением выдохнул и сказал:

– Хорошо! Не обращай внимания, Перри, лучше поскорее надень пальто.

Мистер Фарнаби, которого крепко держал второй констебль, похоже, собирался оказать сопротивление.

– Кто послал вас? – спросил он.

– Мы действуем, исходя из полученных сведений, – последовал неутешительный ответ. – А теперь позвольте ваш пистолет, сэр! Сопротивление бесполезно.

В голове у Перегрина зародилось ужасное подозрение. Он быстро спросил:

– Вы знаете, кто передал вам эти сведения?

– Нет, и это не мое дело, – отозвался констебль. – А вы, сэр, надевайте пальто и идемте с нами.

Мистер Фитцджон подошел к нему, чтобы предложить свою помощь.

– Ты подозреваешь кого-то? – негромко поинтересовался он.

– Клянусь богом – да, и я намерен выяснить правду!

– Кто еще знал об этом деле?

– Мой кузен, – ответил Перегрин. – Но я абсолютно уверен, что не называл ему место рандеву! Как он узнал о нем, если это он?..

– Но, Перри, он не стал бы сообщать в магистратуру, если ты рассказал ему обо всем в доверительном порядке, а я полагаю, именно так оно и было, да?

– Не знаю, но выясню непременно! – ответил Перегрин, застегивая пальто.

Охваченный внезапным подозрением, мистер Фитцджон повернулся к доктору, стоявшему рядом с ними.

– Полагаю, вам нечего сказать на этот счет, Лейн?

Доктор сухо ответил:

– Я не сообщал никому сведений о вашем принципале, сэр, но вынужден признать, что эта дуэль могла не состояться все-таки из-за меня. Если все действительно так, то я ничуть не сожалею, хотя и сделал это ненамеренно.

– Какого дьявола вы имеете в виду? – воскликнул мистер Фитцджон.

Доктор сунул под мышку саквояж с инструментами.