Белый, как снег - Салла Симукка (2013)

Когда все поели, Адам сказал что-то по-чешски, и сидящие за столом взялись за руки. Левую руку Белоснежки взял пожилой, уже начавший дряхлеть мужчина, а правую – Зеленка.

– Что это? – прошептала Белоснежка.

– Круг греха, – ответила Зеленка. – Все исповедуются в грехах, совершенных на этой неделе.

Белоснежка ничего не успела сказать – начались первые рассказы. Если молитва казалась длинной, то исповедь, казалось, затянулась на целую вечность. У Белоснежки просто в голове не укладывалось, что эти чистые и аскетичные люди успели наделать за неделю так много грехов, как можно было понять по продолжительности их признаний. В конце каждой исповеди круг на мгновение поднимал руки в воздух, потом опускал их обратно. Видимо, это означало прощение грехов.

И вот круг дошел до Белоснежки. Она вежливо улыбнулась, опустила голову и попыталась передать очередь следующему. Не сработало.

– Всем нужно исповедаться, – мягко сказал Адам и пристально посмотрел ей в глаза.

Белоснежке вдруг пришло в голову, что он слишком хорошо говорит по-английски. В его речи даже не слышно чешского акцента.

– Я не чувствую, что согрешила, – ответила Белоснежка.

– Все грешат. Каждый день. – Мягкость в голосе Адама исчезла.

– Даже если и так, это мое дело. Не хочу делиться этим с другими.

Молодой мужчина с красивым лицом что-то сказал Адаму. Тот повернулся к Белоснежке и перевел:

– Здесь нет личных дел. Все делятся.

Атмосфера за столом вдруг стала угрожающей. Все глаза уставились на Белоснежку. Зеленка тоже смотрела на нее, умоляюще и ободряюще сжимая руку.

По шее Белоснежки заструился пот. Ей все это не нравилось. Хотелось уйти. Немедленно.

– Спасибо за обед, но мне надо идти, – сказала она и попыталась встать.

Однако хватка старика, сидевшего рядом, была удивительно крепкой, и он усадил ее обратно. Адам встал, за несколько длинных шагов приблизился к Белоснежке и тяжело и давяще опустил руку ей на плечо.

– Если не хочешь исповедаться здесь, то сделаешь это в исповедальне, – спокойно сказал он.

– Где? В исповедальне? – переспросила Белоснежка и взглянула на Зеленку, которая лишь опустила голову.

– Это место предназначено для всех, кто хочет подумать над своими грехами, – произнес Адам.

Белоснежке не понравился мягкий тон его голоса. Она рванулась, но несколько рук, словно по неслышному приказу, удержали ее.

– Только не исповедальня! – вскрикнула Зеленка.

Белоснежка успела увидеть, как на глаза подруги навернулись слезы. А потом гостью за руки и за ноги вынесли из столовой, хотя она и упиралась изо всех сил. Глаза ее сестры как будто просили у Белоснежки прощения.

Прежде всего Адам Гавел рассмотрел фотографию на своем смартфоне, хотя уже знал, что не ошибся. Та самая девушка. Те же короткие волосы, тот же жесткий, даже надменный взгляд. Вот уж не думал, что она окажет такое сопротивление… Понадобилось несколько мужчин, чтобы ее успокоить. В тот же момент, как Адам увидел ее у ворот, он понял, что это именно та девица, которую надо было устранить. Сам он, конечно, не стал бы этого делать, чтобы не испугать остальных. Поэтому он пригласил девушку в дом, и она пошла – послушно, как овечка. Адам знал, что рано или поздно эта особа что-нибудь выкинет – это лишь вопрос времени, – и ее можно будет упрятать в исповедальню.

Действительно ли она сестра Зеленки? Впрочем, Адаму это было все равно. Он получил четкие указания, что от девчонки надо избавиться, так что тут не до семейных отношений. Кроме того, Зеленка всегда была немного необычной, жила больше фантазиями, чем реальностью. Это не беспокоило Адама. К слову, поэтому ею было даже проще завладеть, чем ее матерью, которая тайно забеременела после того, как ушла из Семьи и попыталась жить обычной жизнью. Такие фортели им не подходят. Из Семьи не уходят. Слишком опасно, когда посторонние в курсе их дел.