Чтец - Трейси Чи (2016)

Когда они вышли из Нарни, Сефия промыла и перевязала раны Стрельца. Промокнула его щеку влажной тканью, нежно смывая кровь. Когда она закончила с этим, Стрелец позволил ее пальцам задержаться на своей щеке. В темноте ею овладело неожиданное желание пройтись подушечками больших пальцев по его бровям, коснуться губами покрытых веснушками уголков его глаз. Горячая кровь хлынула ей в лицо, и она отсела, заняв себя своим мешком, фляжкой и мокрым лоскутом.

– Мы найдем людей, которые сделали это с тобой. С ними. Со всеми нами.

Сефия не сказала, как они поступят потом. Узнают предназначение книги. Найдут Хранителей. А потом…

В тишине они плыли через узкий Каллидианский пролив, и единственным звуком, который их сопровождал, был звук воды, струящейся под лодкой. Бордовое небо над Нарни начинало медленно гаснуть, и все ближе и яснее становились очертания ночного Корабеля.

Вдоль скалистого берега были установлены три спиралевидных маяка, которые предупреждали моряков о предательских скалах и опасных быстринах побережья. Огромные башни с рабочими помещениями из стекла и зеркал, они посылали лучи света через темные воды, приводя корабли в спокойную столичную гавань.

Паромщик направил лодку в западную часть гавани к уединенной пристани, притулившейся к отрогу скалы. Ближе к центру порта, откуда шла дорога на холм, к городу, горели фонари, но здесь, куда причалила лодка, были только тени да мерцание звезд над головой.

– Куда теперь? – спросила Сефия.

Не отвечая, паромщик повел Сефию и Стрельца в большой, отдающийся эхом пакгауз, врезанный в массив скалы, и там, подведя их к дальней стене, остановился. Тронул стену рукой, и тотчас же одна из формирующих ее каменных плит отошла в сторону, открыв проход. Всё это напомнило Сефии ее старую спальню – из такого далекого детства!

Внутри было темно, и пока паромщик устанавливал плиту на место, Стрелец зажег факел, осветив сухой каменный туннель.

Потом паромщик взял и зажег второй факел, и в его свете Сефия разглядела лицо этого человека: обычное, доброе лицо, какое может быть у кого угодно – у вашего булочника, портного, мусорщика, у вашего отца или дяди.

Резко повернувшись, паромщик вновь нахлобучил капюшон и отправился вдоль туннеля. Сефия тронулась за ним, сопровождаемая Стрельцом, который нес второй факел.

– Кто вы? – спросила Сефия. – Вы не принадлежите к Хранителям?

Паромщик молчал.

– Кто же вы тогда? И кто они? Что вы о них знаете?

Паромщик, даже не повернувшись, повел их по другому коридору. На мгновение в ней проснулась способность видеть историю людей и вещей, и она поняла, почему паромщик молчит. Он просто не может говорить – у него нет языка. Язык был вырван у него много лет назад – так давно, что он даже разучился стонать.

Когда-то у него была жена, маленькая дочь, он работал ткачом, имел друзей и соседей. Были у него и враги. Ничего этого теперь у него не было. Теперь он просто безымянный паромщик, который является по зову и делает то, что ему велено – перевозит из Нарни в Корабель тех, кто жаждет встретиться с Хранителями. Никаких вопросов и никаких ответов. И за это они оставили в живых его семью.

– Мне очень жаль, – сказала Сефия.

Она одна из троих могла говорить, но ответа на свои вопросы она не получила.

Они шли по коридорам, и единственными звуками, которые их сопровождали, были звуки дыхания, шелест шагов да потрескивание горящих факелов. Наконец, они подошли к металлической двери, которая тускло блеснула в свете факела. На двери был выкован круг, внутри которого располагались четыре линии – три изогнутые и одна прямая.

Сефия приложила к знаку руку.

– Хранители, – произнесла она.

Паромщик кивнул и, слегка поклонившись, повернулся и пошел прочь по туннелю. Сефия смотрела ему вслед, пока влажное поблескивание его дождевика не было проглочено темнотой.