Чтец - Трейси Чи (2016)

Ни на корабле, ни в самых потаенных уголках своей памяти, ни в своих ночных кошмарах. Он мог бы подарить им долгие, ничем не омраченные годы, чтобы они сочиняли о них рассказы и легенды.

В самой глубине его сердца родились слова: Мы возвращаемся. Слова росли, клубились в его душе как дым, поднимались через горло и застывали перед вратами его рта. Мы возвращаемся.

Слова, которые означали поражение. Неудачу.

И избавление от смерти.

– Капитан!

Микс поднес кулаки к глазам и оскалил зубы.

Рид посмотрел на сморщенное лицо второго помощника.

– Черт! Врач нас предупреждала.

Необратимые изменения кожного покрова, мышц и сухожилий. Слепота. Непрекращающиеся боли.

Микс попытался сморгнуть, но глаз открыть уже не смог.

– Простите, капитан, – сказал он. – Я хотел помочь.

– Пошли к врачу, – ответил капитан, взял второго помощника за руку и повел к главному люку.

Что еще у них будет отнято перед концом? Если, конечно, наступит конец. Яркая поверхность моря простиралась со всех сторон корабля, сливаясь с белым сиянием солнца.

Приглушенный хлопок, похожий на взрыв пороха, раздался со стороны носовой части корабля. Рид обернулся. Полосы света отрывались от солнца и плыли по направлению к кораблю, словно ленты огня. Там, где они касались воды, раздавалось шипение и поднималось облачко мерцающего тумана, осыпавшего корпус корабля блестками света.

«Река Веры» проходила сквозь садящееся солнце.

Тревожные крики раздались на палубе.

– Нет! – кричал кто-то. – Мы дальше не идем!

Микс резко повернул голову в направлении кричавшего и попытался нащупать револьверы, висящие на поясе.

– Кэми, ублюдок! – прохрипел он.

Свет коснулся шеи и щек Рида. Ничего особенного – даже легче и невесомее, чем снежные хлопья. Капитан потер воротник рубашки, но свет уже ушел.

Он подтолкнул Микса за мачту.

– Стой здесь, пока не скажу. Я ненадолго.

– Но, капитан!

– Делай, как сказано.

Не дождавшись ответа, Рид отправился по палубе прочь, на ходу доставая из кобуры «Леди Милосердие». Он был так слаб, что доски палубы, казалось, валились на него, и он не без труда держал равновесие. Когда он проходил мимо камбуза, оттуда высунулась голова Куки.

– Али? – крикнул он.

Тео и Сента, в полном смущении, выглянули с тех мест, где несли вахту.

– Назад, капитан! – приказал Кэми.

Грета удерживала Джонти своей толстой рукой, наставив ему револьвер в висок. Кэми со своим ястребиным носом и ярко горящими глазами стоял рядом, наставив свои револьверы на старшего помощника.

– Оружие на пол! – приказал он, показав на «Леди Милосердие».

Для бóльшей убедительности Грета ткнула стволом своего револьвера в лицо Джонти. Рулевой закашлялся и попытался сплюнуть, но было нечем.

С Гретой было что-то не так – она нетвердо стояла на ногах, словно была не вполне уверена в своих конечностях. Но Джонти она держала крепко. Рид мог бы выстрелить быстрее, чем Кэми, мог бы даже убить его, не дав выстрелить. Но рисковать кем-то из команды он был не вправе.

Рид выпустил револьвер из руки, и тот упал на палубу в тот самый момент, когда из главного люка появились врач и Хорс. Вахта левого борта выбралась из кубрика, моргая на ярком солнце. Жюль двинулась вперед.

– Кэми, черт тебя…

Кэми выстрелил в пол возле ее ног, выбив из палубы фонтан щепок. Старший помощник поморщился.

– А теперь, – сказал Кэми, глядя в глаза Риду, – отстегните вторую кобуру и бросьте ее на пол.

Ствол револьвера смотрел Риду в лицо. Он вспомнил кабана на плавающем острове, застреленного промеж глаз. И капитан подчинился, отстегнул кобуру с «Палачом» и бросил ее рядом с «Леди Милосердие».

– Поворачивайте корабль! – рявкнула Грета.

Рулевой, не отпуская руля, что-то проворчал, но корабль не повернул.