Марки королевы Виктории - Мейтланд Барри (2008)

– Таким образом, благодаря этой книге коллекционеры узнали о его интересе к данному типу марок? Мог ли один из коллекционеров похитить миссис Старлинг, чтобы использовать ее как средство, позволяющее заполучить уникальную марку? Такая возможность вообще существует? – спросил Брок. – Не знаю, как вам, но мне лично подобное представляется маловероятным.

– Да, – согласился Мелвилл, – как-то нереально. С другой стороны… Помнится, однажды я заметил своим коллегам, что один или два парня из наших клиентов с радостью продадут родную мать только для того, чтобы заполучить понравившуюся марку. Среди филателистов столько же людских типов и характеров, сколько и в любом другом человеческом сообществе, главный инспектор. И среди них, разумеется, встречаются одержимые люди; для них коллекционирование становится чем-то вроде навязчивой идеи и приобретает характер неодолимого влечения. Меня лично пугает их нездоровое стремление раздобыть любой ценой редкий вариант той или иной марки, марку с редким специфическим дефектом или экземпляр, завершающий некую классическую серию.

– Но из всех коллекционеров, интересующихся канадским пакетом, мистер Старлинг представляется одним из наиболее заинтересованных, не так ли? – вступила в разговор Кэти. – Если его тема «Шалонские головки», то самая первая марка этого типа, к тому же наклеенная на конверт, надписанный и отосланный по почте человеком, разработавшим ее эскиз, должна казаться ему прямо-таки культовым предметом, верно?

– Смутный объект желания, – пробормотал Брок. – Да, Кэти. В этом вы абсолютно правы.

Рекомендованный Мелвиллом эксперт по подделкам в области филателии доктор Уэверли прибыл в полицейское управление вскоре после десяти утра и почти сразу погрузился в беседу профессионального характера с Бертом Фридманом и Леоном Десаи. Уэверли оказался стройным долговязым парнем в очках в тонкой металлической оправе и с длинными волосами, то и дело спадавшими ему на лоб. Он производил впечатление преуспевающего молодого ученого и тем самым резко отличался от приземистого и короткопалого, чем-то напоминавшего судового механика Берта Фридмана. Несмотря на это, оба эксперта быстро пришли к взаимопониманию и принялись с равным энтузиазмом обсуждать технические проблемы, касавшиеся изготовления достоверной копии канадского пакета.

Через некоторое время Брок спросил, как идут дела.

Уэверли не задержался с ответом.

– Время… – сказал он, пощипывая переносицу своего длинного тонкого носа, – время – вот ваша главная проблема. Доску для печатания изготовил в середине девятнадцатого века мастер по имени Альфред Джонс, использовавший технику глубокой гравировки по металлу. Сейчас метод почти не применяется. Прежде всего из-за необходимого ювелирного искусства и большой точности, по причине чего на изготовление одного такого образца может уйти несколько недель. Проделать аналогичную работу в течение двадцати четырех часов не представляется возможным.

– Существуют ли более быстрые методы для получения сходного результата?

– Именно это мы сейчас и обсуждали, – сказал Фридман; в его блестящих глазах читалась овладевшая им творческая фантазия. – При методе глубокой гравировки матрицы красочный слой на отпечатке приобретает выраженный рельеф, легко обнаруживающийся при помощи самой обыкновенной лупы. Полагаю, мы могли бы добиться аналогичного эффекта, использовав определенный тип краски. Но для начала я должен исследовать оригинал с помощью электронного микроскопа в химическом отделе нашего подразделения, в связи с чем мистер Мелвилл испытывает вполне понятные сомнения.

Мелвилл и в самом деле имел озабоченный вид.

– Значит, мы должны забрать марку с выставки лотов в нашем холле, а ведь к нам приезжает множество людей только для того, чтобы на нее взглянуть. К тому же у нас могут возникнуть проблемы со страховщиками. Кроме того, нам необходимо получить разрешение владельцев.