Герой - Уильям Сомерсет Моэм (1901)

Облегчения Джеймс не испытал. Он надеялся почувствовать свободу, как человек, вырвавшийся из рабства и получивший возможность дышать полной грудью. Он рассчитывал избавиться от депрессии, как только Мэри согласится расторгнуть помолвку, а вместо этого на душе стало еще тяжелее. Не уверенный, что поступил правильно, Джеймс воссоздал в памяти весь разговор, слово за словом. Каким же жалким он выглядел! Пытаясь убедить Мэри, что порывает с ней не из каприза, но по печальной необходимости, с полным пониманием причиняемых ей страданий, он показал себя мелким и ничтожным.

Медленным шагом Джеймс приближался к Примптон-Хаусу. Ему предстояло сообщить о случившемся родителям, и он пытался привести мысли в порядок.

Миссис Парсонс, покончив с делами по хозяйству, как обычно, вязала носки, полковник сидел за столом и добавлял новые марки в свой альбом. Радостно болтая о своих сокровищах, он время от времени поднимался, чтобы задать жене какой-то вопрос или показать надпечатку; добрая женщина выказывала интерес, давая ответы, которые доставляли мужу удовольствие.

– В Танбридж-Уэллсе ни у кого нет такой хорошей коллекции, как у меня.

– Генерал Ньюсмит на днях показывал мне свою коллекцию, но она далеко не так хороша, как твоя, Ричмонд.

– Рад это слышать. Но марки Мартиники, полагаю, у него отличные. – В голосе полковника слышалась зависть к генералу, который несколько лет жил на острове.

– Они неплохие, – признала миссис Парсонс, – но могли бы быть и лучше.

– Только умному человеку по силам собрать хорошую коллекцию марок, хотя, наверное, негоже мне так говорить.

Они подняли головы, когда вошел Джеймс.

– Я как раз раскладывал марки Свободных государств[16], которые ты привез мне, Джейми. Они очень хорошо смотрятся.

Полковник вновь повернулся к маркам и посмотрел на них так, будто на картины старых мастеров.

– Джейми такой заботливый, – кивнула миссис Парсонс.

– Я знал, что он не забудет своего старого отца. Ты же помнишь, Фрэнсис, я сказал тебе: «Уверен, мальчик привезет марки». Через год или два они прибавят в цене. Я всегда говорю, что на почтовых марках денег не потерять. Драгоценности выходят из моды, фарфор бьется, а с марками риска никакого. Все равно что инвестировать в консоли[17].

– И как сегодня Мэри? – спросила миссис Парсонс.

– У нас состоялся долгий разговор.

– С днем уже определились? – Полковник добродушно хохотнул.

– Нет!

– Честное слово, Фрэнсис, я думаю, нам самим придется все устраивать. В дни нашей молодости свадьбу так не откладывали. Джейми, твоя мать и я поженились через шесть недель после того, как меня представили ей на игре в крокет.

– Мы поженились очень быстро, Ричмонд. – Миссис Парсонс рассмеялась.

– Зато нам хватило времени, чтобы пожалеть об этом, дорогая моя. Больше тридцати лет.

– Думаю, теперь сожалеть поздно.

Полковник взял ее руку и похлопал по ней:

– Если тебе достанется такая же хорошая жена, как и мне, Джейми, едва ли у тебя будут причины жаловаться. Не будет, правда, дорогая?

– Не мне судить, Ричмонд. – Миссис Парсонс самодовольно улыбнулась.

– Ты очень хочешь, чтобы я женился, папа?

– Разумеется, хочу. Просто мечтаю об этом. Очень надеюсь увидеть новое поколение Парсонсов до того, как умру.

– Послушай, Ричмонд, Джейми хочет что-то нам сказать.

Миссис Парсонс наконец-то заметила, что лицо сына искажено мукой.

– Что случилось, Джейми?

– Боюсь, я сильно разочарую вас. Мне так жаль… мы с Мэри расторгли помолвку. Свадьбы не будет.

В комнате повисла тишина. Старый полковник беспомощно переводил взгляд с жены на сына.

– Что это значит, Фрэнсис? – наконец спросил он. Миссис Парсонс не ответила, и полковник обратился Джеймсу: – Ты серьезно, Джейми? Или подшучиваешь над нами?

Джеймс подошел к отцу, самому слабому из них, обнял его за плечи.