Герой - Уильям Сомерсет Моэм (1901)

– Разве вам нечего сказать? – негодующе воскликнула миссис Джексон, вдруг осознав, что не одержала победы.

– Мне? Нечего.

Миссис Джексон пришла в замешательство, ее по-прежнему тревожил этот пристальный взгляд, безмерно злило вежливое презрение, с каким Джеймс смотрел на нее.

– Убеждена, это позорно! – воскликнула она. – Вам, должно быть, неведом стыд!

– Моя милая леди, вы попросили выслушать вас, и я выслушал. Если вы полагали, что я стану спорить, то ошиблись. Но раз уж вы так откровенно поговорили со мной, вероятно, вы не будете возражать, если я отвечу не менее откровенно. Для меня абсолютно неприемлемо то, что вы, да и все остальные участники той нелепой церемонии, которую устроили здесь на днях, говорили о моих личных делах. Вы все совершенно не знаете меня и не имеете права говорить со мной о моей помолвке с мисс Клибборн или о ее расторжении. Должен отметить, что считаю наглостью ваше совершенно неуместное вмешательство. Сожалею, но мне приходится прямо говорить об этом, вероятно, только самые простые и доступные слова способны оказать на вас хоть какое-то воздействие.

Миссис Джексон вышла из себя.

– Капитан Парсонс, я значительно старше вас, и вы не смеете так со мной говорить! Вы забываете, что я дама, и если бы я не знала ваших родителей, то сказала бы, что вы не джентльмен. И вы забываете, здесь я представляю Бога. Вы не христианин. Вы говорили со мной очень грубо.

– У меня и в мыслях такого не было, – улыбнулся Джеймс.

– Если бы я знала, что вы посмеете так грубо обойтись с дамой, я послала бы Арчибальда поговорить с вами.

– Возможно, вы поступили правильно, не сделав этого. Скорее всего я выставил бы его.

– Капитан Парсонс! Он – священник.

– Уверен, можно быть священником, не влезая в чужие дела.

– Вы бессердечны и тщеславны. Вы безмерно самодовольны.

– Я-то думал, что показал себя образцом смирения, полчаса слушая вас, пусть без особого уважения, но внимательно.

– Пожалуй, мне следует радоваться, что вмешательство провидения не позволило Мэри выйти за вас замуж. Вы плохой человек. Теперь предоставляю вас суду вашей совести. Я христианка, слава Господу, и прощаю вас. Но искренне надеюсь, Бог накажет вас за ваши грехи.

Миссис Джексон метнулась к двери, которую Джеймс любезно открыл перед ней.

– Не извольте беспокоиться! – В ее голосе звучал сарказм. – Я сама найду дорогу и зонтики не краду.

Глава 13

Майор Форсайт прибыл к чаю, краснолицый, полный сил, щегольски одетый. В клетчатом костюме, очень новом и очень броском, с идеальной стрелкой на каждой штанине. Воротник и галстук отвечали последней моде. Его жидкие волосы были ровно разделены пробором, усы воинственно топорщились. Недавно он купил себе вставную челюсть и с понятной гордостью демонстрировал новенькие белоснежные зубы. Майор Форсайт всегда стремился выглядеть моложаво. Этому способствовала и его легкая, пружинистая походка. Он утверждал, что чувствует себя юношей, и действительно, в удачные дни, при свете, падающем со спины, вполне мог сойти за тридцатипятилетнего.

– Возраст, – говаривал он, – …возраст женщины определяется ее внешностью, а мужчины – самочувствием.

Щегольство воспринимаешь с улыбкой, если видишь перед собой чьего-то богатенького сынка (вот уж они всегда одевались вызывающе, кричаще), но в сочетании с морщинистой кожей и старческими глазами майора оно выглядело более чем странно. Чувствовалось нечто неестественное в этой нарочитой моложавости: он напоминал одну из фигур в танце смерти, живого скелета с пустыми глазницами, весело скачущего рядом с прекрасной юностью.