Красные нити - Поспешная Юлия (2019)

— Ну, рассказывай, — нетерпеливо произнесла Логинова, когда мы взяли по чашке латте и уселись на малиновых комфортных диванчиках.

— Подожди, — улыбнулась я. — Сначала расскажи, как ты… Ну-у… Как пистолет-зажигалка смог выстрелить?

— А-а, — заулыбалась Лерка. — Вот так.

Она достала телефон, коснулась экрана. Грянул мощный звук выстрела.

Стоявший неподалеку официант вздрогнул, и едва не уронил поднос с тарелками. А сидящие рядом люди за столами испуганно обернулись на нас.

— Извините! — торопливо извинилась я с виноватой улыбкой. — Извините, пожалуйста.

Лерка с довольным видом отпила из чашки.

— Рассказывай, давай. — нетерпеливо сказала она.

Я пересказала ей, всё увиденное в воспоминаниях Капитонова.

— Ни хрена себе… — поморщилась Лера. — И что, он в реале хотел сигануть с крыши из-за диплома?..

Я сделала глоток кофе, и качнула головой.

— Для него это не просто диплом, а скорее… символ.

— Символ? — переспросила Лерка. — Символ чего?

Я вздохнула.

— Значимости, достижения… равенства…

— Равенства с кем?

— С другими людьми, я полагаю, — задумчиво ответила я.

— В смысле? — снова непонимающе скривилась Лерка. — А что он… считал себя не равным остальным людям?

Я покачала головой.

— Капитонов рос боязливым, робким, и застенчивым мальчиком. В школе его били, в универе тоже не сильно любили… Всю жизнь общество им пренебрегало и отбрасывало прочь.

Лера закатила глаза.

— Из таких потом маньяки всякие вырастают!

— Да, вполне возможно… — кивнула я, отстраненно размышляя о Романтике, у которого была отчасти схожая ситуация.

Но Капитонов всё же не был сиротой, не рос в приюте, и не проявлял склонности к жестокости или кровожадности. А Демид Хазин… рос озлобленным ребенком едва ли не с самого детства.

— Сомневаюсь, что Исидор Игоревич может быть маньяком, — проговорила я. — Но… Как он связан с приютом? Что он там делал?

Лерка помешала ложкой в чашке с кофе.

— Ты уверенна, что он не… не Портной?

Я категорически качнула головой.

— Это не он. Но… он может что-то знать, Лер. И самое удивительное, что сам об этом может не догадываться.

— Это как это? — хмыкнув, неуверенно ухмыльнулась Лерка. — У него, что провалы в памяти?

— Нет, но он может не придавать значения каким-то вещам или событиям, свидетелем которых был в приюте.

— Тяжеловато тогда будет его о чем-то расспрашивать, — прокомментировала Лерка. — Слушай… Роджеровна, в может пора уже все рассказать твоему этому… Корнилову? А?

Я пожала плечами.

— Само собой, что я ему расскажу, но… Сначала, нужно выяснить что к чему. И получить хоть какую-то инфу от Капитонова. И потом… Стас и все вокруг ведь, наверняка думают, что Портной это этот… как его…

— Сильвестр Гольшанский, — напомнила Лерка.

— Вот-вот, — кивнула я. — Нужны… нужны хоть какие-то факты… даже для предположений…

— А то, что ты видела повешенных девочек на дереве, не доказательство? Как минимум мы знаем, что все эти четыре года убийца продолжал убивать, но… — тут Лерка замолчала, потому что видимо до нее дошел весь ужас коварства Портного.

— Он перестал похищать девочек, у которых есть родители и родственники, — с грустной улыбкой, кивнула я. — И, судя по всему взялся за тех… чьи исчезновения общественность не заметит.

— Начал убивать сирот, — прорычала помрачневшая Лерка. — Вот же… с**а!

Я вообще не люблю маты, но в данном случае полностью согласна с Леркиным определением.

— Ещё какая, — вздохнула я.

— Тем более надо идти к Корнилову! — чуть нагнувшись вперёд, громко выпалила Лерка.

Некоторые посетители кафе с удивлением обернулись на нас.

— Тише, — попросила я, оглядываясь. — И что я ему скажу? Лер, то, что я видела воспоминания и гибель тех девочек, совсем не означает, что Гольшанский не Портной. И потом, их убивали не в приюте!