Красные нити - Поспешная Юлия (2019)

— А где тогда? — задала глупый вопрос Логинова.

— Вот это и нужно выяснить. — посмотрев в окно, на заснеженный город, ответила я. — И кто их забирал из приюта.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Суббота, 16 января

Голова несчастного манекена отлетела от туловища, и грохнулась об пол. Безликая пластиковая голова медленно откатилась к ножке стола, и застыла там.

— Вот, примерно, таким ударом были обезглавлены все четверо юристов, — объявил жизнерадостно улыбающийся Яша Щербаков.

— Все четверо? — уточнил Стас, глядя на отрубленную голову манекена.

— Ага, — кивнул Ящер.

— Что тебя так радует? — Стас присел возле головы манекена, поднял её и повернул шеей к верху.

— Честно? Мастерство, с каким были нанесены удары, — Яша с восхищением покачал в руке саблю с длинным, плавно изгибающимся клинком.

— Ты не исправимый циник, Яша, — вздохнул Стас, и провел пальцами по срезу шеи головы манекена.

— Причем тут цинизм? — пожал плечами Ящер. — Эти удары были просто образцовыми! Ведь, как чётко и чисто! Р-раз!..

Сабля в руке Яши коротко рассекла воздух. Стоявший неподалеку седовласый мужчина в костюме с бордовой бутоньеркой, раздраженно вздохнул, и подошел к Щербакову.

— Простите, если вы закончили, я могу забрать саблю назад? Всё-таки это музейный экспонат, а не реквизит циркового номера!

С этими словами он протянул руки, и Яша неохотно вернул ему клинок.

— Подождите, — попросил Стас сотрудника музея, и взглянул на Яшу, — головы адвокатов были срублены именно такой саблей? Ты уверен?

— Так точно, господин подполковник! — изображая, как ему казалось, повадку офицера девятнадцатого века, ответил Яша. — Головы несчастных юристов были филигранно отделены от тел именно при помощи сабли начала девятнадцатого века, какой пользовались гусары Наполеоновской армии.

— Не только Наполеоновской, — язвительно вставил работник музея, подобное оружие состояло и в некоторых войсках сателлитов тогдашней Франции…

— Ты пробовал другие клинки? — спросил Корнилов.

— Да-с, милостивый государь! — воскликнул Яша, который похоже вошел во вкус. — Но смею вас заверить, ни один из иных опробованных мною образцов вроде польских сабель и казачьих шашек, или персидских шамширов подобные следы и срезы на шеях манекенов не оставляли. Идентичными со смертельными ударами на телах адвокатов являются только удары французской кавалерийской сабли…

— Понятно, — поспешил перебить Яшу Корнилов, и кивнул работнику музея. — Мы благодарны вам за помощь следствию.

Сотрудник музея в ответ поклонился, и вышел из помещения.

Стас положил пластиковую голову на стол, рядом с обезглавленным ради эксперимента манекеном.

— Ты выяснил, что было в крови убитых юристов?

— Да ничего особенного, — в миг поскучнев, ответил Яша. — Ты опять оказался прав.

— Приятно слышать, — с усмешкой ответил Стас. — Значит обычное снотворное?

— Да, что-то из производных барбитуратовой кислоты, — ответил Ящер. — Ребятки проглотили его вместе с коньяком. Хватило, для того, чтобы юристы напились, и отрубились на время.

— Понятно, — кивнул Стас. — На руках, конечно, нет никаких следов от ремней или бечевки?

— Стас, — насмешливо ответил Яша. — Там, у них и рук то по сути нет… какие уж тут следы.

— Досадно, — бросил Корнилов. — Но, в целом картина и так ясна. Нужно искать человека близкого к расследованию уголовных дел и как-то связанному юстицией, с отличными навыками фехтовальщика.

— Выходит, что так, — пожал плечами Яша.

***

В отделении МУРа Стас возвращался в глубоком раздумье. Он вспоминал место убийства, прокручивал в голове все детали, которые сохранил в своей памяти. И рассуждал.

Это человек, который явно влюблен в Людмилу. Влюблен до фанатизма, и он уверен, что его любовь убил Гольшанский. Именно поэтому он пришел в такую ярость, когда узнал, что кто-то хочет его освободить.