Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит (1966)

Смех подхватили другие, и Дафф с облегчением вздохнул. Еще немного – и неизвестно, что могло случиться.

– Да вымазать их смолой и вывалять в перьях! – крикнул кто-то.

Дафф усмехнулся:

– А что, это мысль! Кто может выставить на продажу несколько бочек смолы? – Он оглядел толпу. – Нет предложений? Что ж, придется придумать что-нибудь еще.

– У меня есть десять бочонков красной краски, тридцать шиллингов за каждый, привозная, хорошего качества!

Дафф узнал говорившего: это был торговец, открывший магазин товаров повседневного спроса возле палаточного городка Ферриерас.

– Мистер Тэрри предлагает краску. Что скажете?

– Нет, слишком легко отделаются, не пойдет!

– Делаю скидку: двадцать пять шиллингов!

– Нет, засунь свою краску сам знаешь куда!

В толпе раздались свистки.

– Прокрутить на колесе дьявольской рулетки! – прокричал еще один голос, и толпа одобрительно зашумела.

– Правильно, на колесо их!

– Крутится, вертится колесо, где остановится, не знает никто! – заревел бородатый старатель с крыши хибары за дорогой.

Толпа завопила.

Шон посмотрел на Даффа: улыбка с его лица исчезла. Он взвешивал предложение в уме. Если их снова остановить, им это может надоесть и они попробуют рискнуть, несмотря на ружье. А ему рисковать нельзя.

– Ну хорошо. Если вы сами этого хотите.

Он повернулся к напуганной кучке арестованных:

– Суд постановил приговорить вас к дьявольской рулетке на срок один час, чтобы потом вашего духу больше на прииске не было… кого поймаем – тому еще час рулетки. Раненые от первой части приговора освобождаются. Думаю, они и так получили свое. За отбытием наказания будет наблюдать мистер дю Туа.

– Нам бы лучше краску, мистер Чарливуд, – взмолился адвокат приговоренных.

– Не сомневаюсь, – тихо ответил Дафф, но толпа уже тащила их в открытое поле за гостиницей.

У большинства из них были собственные участки, и им очень не нравились те, кто захватывает чужие.

Шон спрыгнул со стола.

– Теперь пойдем выпьем, – предложил ему Дафф.

– Смотреть не пойдешь? – спросил Шон.

– Да я уже раз видел в Кейптауне, мне хватит.

– А как это происходит?

– Сходи посмотри. Подожду тебя в «Светлых ангелах». Если выдержишь час, я очень удивлюсь.

Когда Шон присоединился к толпе, из палаточных городков уже пригнали фургоны и выстроили их в шеренгу. Люди суетились вокруг, прилаживали домкраты под оси больших задних колес: надо было приподнять их над землей, чтобы они свободно вращались. Потом к колесам подвели осужденных, по одному на фургон. Добровольцы подняли их и держали на весу, пока другие привязывали их руки и ноги к колесам; спина, таким образом, лежала на оси, и с раскинутыми руками и ногами они были похожи на выброшенных на берег морских звезд. Франсуа торопливо прошел вдоль фургонов, проверяя веревки и на каждое колесо назначая по четыре старателя: двоих для начала экзекуции, еще двоих им на смену, когда те устанут. Дойдя до конца шеренги, он вернулся к центру, вынул из кармана часы, засек время и скомандовал:

– Внимание… пошел! Давайте, kerels![29]

Колеса двинулись, сначала медленно, потом все быстрее, набирая скорость. Наконец завертелись так быстро, что очертания привязанных слились в одно пятно.

– Крутится, вертится колесо! Крутится, вертится колесо! – радостно скандировала толпа.

На другом конце шеренги фургонов раздался взрыв хохота. Там уже кого-то стало тошнить, рвота била из него струей, разлетаясь желтыми искрами, как огненное колесо. Потом то же самое случилось с другим, третьим… Слышно было, как их выворачивало наизнанку, как они захлебывались рвотой, которая шла уже через ноздри. Шон постоял еще с минутку, но, когда у наказанных в желудках уже почти ничего не осталось, отвернулся и, сам борясь с позывами рвоты, двинул прямиком к «Светлым ангелам».

– Ну как, понравилось? – спросил Дафф.