Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит (1966)

– Налей лучше бренди, – ответил Шон.

9

С учреждением Комитета старателей, который отправлял какое-никакое правосудие, в палаточных городках воцарилось некое подобие порядка. Президенту Крюгеру не очень-то хотелось заниматься охраной правопорядка в этом осином гнезде бандитов и головорезов, быстро растущем за пределами его столицы, и он удовольствовался засылкой туда шпионов и в остальном предоставил старателям самим заботиться о спасении своих душ. В конце концов прииск этот был не особенно перспективен; не исключалась возможность, что через год это место снова станет столь же пустынным, как и девять месяцев назад. Президент мог позволить себе подождать, так что Комитет старателей получил его негласную поддержку.

Пока муравьи-старатели работали, копали жилу кирками, лопатами, рвали динамитом, саранча, просиживая в барах и пивных, ждала своего часа. До сих пор реальное золото давала только дробилка на «Буре и гудке», и только Градски и дю Туа знали, сколько золота она вырабатывает. Градски был все еще в Кейптауне, добывал капитал, а Франсуа вопросов ее производительности ни с кем, даже с Даффом, не обсуждал.

Прииск жил только слухами, которые менялись, как картинки в калейдоскопе. То пошел слух, что жила ушла на пятьдесят футов в глубину, а буквально на следующий день в тавернах только и разговоров было, что братья Хейнс углубились на сто футов и находят самородки размером с мушкетную пулю. Но точно никто ничего не знал, хотя верить готовы были всему.

На «Глубинных горизонтах» Дафф с Шоном продолжали упорно трудиться. Дробильная машина уже стояла на бетонном фундаменте, и ее открытые челюсти готовы были пережевывать породу. Двадцать вспотевших зулусов с песнями поставили на основание паровой котел. Установили медные столы, их уже можно было смазывать ртутью. Беспокоиться о том, что происходит с жилой, или о том, насколько быстро тают денежки в поясном кошельке Шона, не было времени. Днем работали, ночью спали – только в этом состояла их жизнь. Дафф теперь ночевал в палатке вместе с Шоном, и Кэнди осталась на своих пуховых перинах одна.

Двадцатого ноября запустили паровой котел. Усталые, с мозолями на руках, измотанные тяжким трудом, исхудалые, они стояли рядышком и смотрели, как стрелка манометра ползет вверх и наконец доходит до красной линии на самом верху.

– Ну вот, по крайней мере, теперь у нас есть мощности, – проворчал Дафф и кулаком ткнул Шона в плечо. – Ну что стоишь, пришел на воскресный пикник, что ли? Шевелись, парень, у нас работы невпроворот.

Второго декабря они в первый раз дали дробилке вкусить камня и смотрели, как измельченная скала плывет на столы для образования амальгамы. Шон радостно обхватил Даффа руками за шею, словно хотел провести захват Нельсона, но Дафф двинул его в живот и натянул ему шляпу на глаза. За ужином они выпили по стакану бренди, немного посмеялись, и на этом все. Праздновать больше не было сил. С этой минуты им по очереди следовало постоянно обслуживать это железное чудовище. Дафф взял на себя первую ночную смену, и когда Шон наутро явился сменять его, то увидел, что его компаньон едва стоит на ногах и глаза ввалились в почерневшие глазницы.

– По моим прикидкам, мы пропустили через нее десять тонн камня. Самое время очистить столы и посмотреть, сколько золота получилось.

– Шел бы ты лучше спать, – проворчал Шон, но Дафф не послушался:

– Мбежане, веди сюда парочку своих дикарей, надо поменять столы.

– Послушай, Дафф, не горит ведь, часом раньше, часом позже… Иди лучше спать.

– Хватит трындеть – хуже, чем жена, честное слово.

Шон пожал плечами:

– Ладно, будь по-твоему; только покажи, как это делается.

Они переключили поток измельченной руды на второй, заранее подготовленный стол. Дафф, орудуя широкой лопаткой, соскреб ртуть с медной поверхности первого стола в шар размером с кокосовый орех.