Дым - Дэн Вилета (2016)

Потом в кабинет без стука входит мужчина, безупречно одетый, обходит письменный стол, не глядя на меня, склоняется к толстяку и что-то шепчет ему на ухо. Затем вручает ему папку, набитую бумагами, после чего удаляется. У него грязные ботинки, поэтому на полу остаются следы (на ковер он старался не наступать). Пока толстяк изучает документы, мне остается только рассматривать следы. Потом я перевожу взгляд на похитителя. С моего места он кажется разделенным на две половины: верхняя опирается на локти, нижняя неподвижна. Он скрестил ноги, обутые в полуботинки. В отличие от ботинок клерка, его обувь чиста.

Он переворачивает и дочитывает последний лист, закрывает папку, достает из кармана пиджака самопишущее перо и делает пометку в блокноте, лежащем перед ним. При этом он удивительно похож на школьного учителя. Нет, на директора. Директора, отчитывающего нерадивого ученика. Я ерзаю на табурете.

В конце концов он говорит:

— Вот вы и у нас, капитан ван Гюисманс. Должно быть, вы гадаете: где это — «у нас»? Что это за преступная организация, действующая в самом сердце Лондона? Что за разбойники захватили вас? Что вы можете сделать, если хотите освободиться?

Пока мы шли по зданию, вы слышали стук печатных машинок. Да-да, я заметил, как вы наклонили голову в ту сторону. Печатные машинки — в Англии! Даже на Континенте, насколько мне известно, лишь немногие бюрократы приняли их полностью. Всегда, всегда новшества встречают сопротивление, даже без эмбарго. Меня это обнадеживает. Это в природе человека — неодобрительное отношение к печатным машинкам. Тем не менее наши машинки я одобряю. Видите ли, доклады удобнее читать в печатном виде, а если вложить между листами специальную бумагу, можно создавать копии во время печатания оригинала. По-моему, просто чудесно.

Так кто же они, эти люди, которые могут безнаказанно похитить человека, имеют доступ к иностранным технологиям, ведут записи и составляют доклады? Открою вам тайну, страшную тайну. В Англии есть полиция. Но официально ее нет, прошу заметить. Трижды в парламенте поднимался вопрос о ее создании, и трижды проект отвергали. Полиция — это для французов, для немцев! Для безбожных стран, в которых правительство шпионит за своими гражданами. Ибо что есть полиция, как не армия шпионов и докучателей? Те, кто нарушает наше право на частную жизнь! Видите ли, наши аристократы весьма трепетно относятся к своей частной жизни. Хотят, чтобы дверь можно было запереть на замок.

И все-таки полиция существует. Тайная полиция, созданная подкомитетом по общественному благоденствию. Это такой крошечный подкомитет. Пять постоянных членов. Ни один не связан с какой-либо партией, все нейтральны. Государственный орган в чистом виде, если угодно. Среди первых его действий была прокладка проводов по всей стране. Втайне, разумеется, и под землей, там, где возможно. Тонкая, рискованная работа. Семь телефонов — вот и все, что мы имеем после десяти лет напряженного труда. Несколько дней назад я принял первый звонок, и до чего же глупо я себя чувствовал, выкрикивая в эфир слова.

Итак, вот где мы сейчас: в главном штабе. Я даже не являюсь постоянным сотрудником. Моя молодость миновала, я слишком стар — и толст! — чтобы гоняться за неблагонадежными гражданами. Но нас так мало, людей с опытом, а дело крайне деликатное и в то же время исключительно важное. Пришлось выложить все козыри, призвать всех, кто может быть полезен, а кто откажется взяться за то, что он умеет делать лучше других? Ради королевы и страны, во благо государства. Уверен, вы меня понимаете. Мои полномочия, вынужден вас огорчить, почти безграничны. Я могу сделать с вами буквально все, что захочу. Если задумываться над этим, становится жутко. Поэтому я предпочитаю не впускать в голову подобные мысли.