Жнецы - Джон Коннолли (2008)

Повесив трубку, он через зал прошел в спальню, где сейчас беззвучно спал отец. Постояв там минуту-другую, будить его сын не стал. Весть можно сообщить и тогда, когда отец проснется.

Майкл понятия не имел, что это на самом деле за старик. Баллантайн поведал о нем лишь в самых общих чертах. Достаточно того, что он вроде как имел отношение к убийству брата, а также знался с Луисом, который непосредственно лишил брата жизни. Это нападение – очередной стимул для Луиса зашевелиться, нанести удар, подставиться. Майкл наконец-то начинал понимать логику отца: кровь взывала о крови, и ее следует пролить там, где в тяжелом недреманном сне лежит в могиле не до конца отомщенный брат. Слушая отцовские разглагольствования, Майкл считал, что потенциальная угроза от Луиса и его партнера, если они все же зашевелятся, изрядно преувеличена, так что нет необходимости привлекать к делу еще и третью сторону – того охотника по имени Блисс, – но отца было не разубедить, и спор у них закончился, едва начавшись. Ладно, что толку упорствовать. К тому же деньги, да и в конечном итоге сама месть все равно отцовы. Майкл молчаливо смирился с навязчивыми желаниями своего старика, поскольку безмерно его любил. А когда тот умрет, все, что ему принадлежит, перейдет к сыну.

Так что Майкл Лихаген хотя и был пока лишь наследным принцем в ожидании престола, но своему старому деспоту хранил верность.

Глава 11

Хойла о своем прибытии напарники заранее не известили. Просто появились под вечер в вестибюле и сказали одному из дежурных проинформировать Симеона, что к мистеру Хойлу пришли визитеры. Охранника эта просьба, судя по всему, удивила не особо. Ангел рассудил так: учитывая, что Хойл живет в своей высотке безвылазно и отношения с внешним миром строит по собственному распорядку, секьюрити привыкли к потоку посетителей во внеурочные часы.

– Как вас представить? – спросил охранник.

Луис не ответил, а лишь встал под объектив ближайшей камеры, чтобы его было четко видно.

– Он, наверное, сам узнает, кто это, – сказал Ангел.

Звонок был сделан. Прошло три минуты, по ходу которых через вестибюль продефилировала привлекательная женщина в тесной черной юбке и белой блузке. Подошла и оценивающе, близко оглядела Луиса. Под ее взглядом Луис чуть заметно сменил позу, однако от Ангела это, само собой, не укрылось.

– Я видел: ты прихорашивался, – с тихой сварливостью углом рта заметил он.

– Да ну, больно надо.

– Нет, ты это делал. Вон и встал прямее. Ведешь себя как жиголо. Ты что, уже и не гей?

Неподалеку открылись двери в приватный лифт, и охранник жестом пригласил войти. Ангел с Луисом направились к кабине.

– Мужчине нравится, когда его оценивают по достоинству, – пожал на ходу плечами Луис.

– Вот-вот, мужчине. Мне кажется, ты уже начал сомневаться в своей ориентации.

– У меня глаз на красоту, – держал оборону Луис. – У нее, видимо, тоже.

– Кто б сомневался. – Ангел хмыкнул. – Но она никогда не полюбит тебя так, как ты.

– Любовь – бремя, – буркнул Луис в момент закрывания дверей.

– Кто б говорил. И кому.

В фойе на входе в пентхаус напарников встречал один лишь Симеон, в черных брюках и черной рубашке с длинным рукавом. На сей раз пистолет при нем был виден невооруженным взглядом: «Смит-Вессон‑5906» в стильной кожаной кобуре.

– Ого, – выказал интерес Луис. – Заказной?

– Из Мэриленда, – ответил Симеон. – Рожки малость подпилены.