Слабость Виктории Бергман (сборник) - Эрик Аксл Сунд (2012)

Аннет Лундстрём было сорок лет, но выглядела она почти на шестьдесят. Отросшие волосы торчали как пакля. Она с измученным видом скрючилась на диване, заваленном одеждой. – Садитесь, – тихо пригласила она, указывая на кресло с другой стороны столика.

София вопросительно посмотрела на большую лампу, лежавшую на сиденье.

– Да, можете поставить ее на пол. – Аннет закашлялась. – Простите за беспорядок, я переезжаю.

В комнате было холодно. Видимо, отопление уже отключили.

София подумала о положении семьи Лундстрём. Обвинение в педофилии, за которым последовала попытка самоубийства. Инцест. Карл Лундстрём повесился в тюрьме. Впал в кому и позднее скончался. Как шептались, в результате грубой врачебной ошибки.

О дочери заботится социальная служба.

София смотрела на сидевшую перед ней женщину. Когда-то она была красивой – до того, как жизнь повернулась к ней спиной.

София убрала лампу с кресла.

– Хотите кофе? – Аннет потянулась за полупустым френчпрессом, стоявшим на столе.

– Да, спасибо. Хорошо бы.

– Возьмите чашку из коробки на полу.

София наклонилась. В картонной коробке под столом был свален кое-как упакованный разномастный фарфор. София выбрала кружку с краю, протянула Аннет.

Кофе едва можно было пить. Он совершенно остыл.

София как ни в чем не бывало сделала несколько глотков и поставила кружку на стол:

– Почему вы захотели увидеться со мной?

Аннет снова закашлялась и плотнее завернулась в плед: – Как я сказала вам по телефону… Я хочу поговорить о Карле и о Линнее. И у меня к вам просьба.

– Просьба?

– Да, позже я скажу… Молоко?

– Нет, спасибо. Я пью черный.

– Значит, так… – Взгляд Аннет стал более осмысленным. – Я знаю, как работает судебная психиатрия. Даже смерть не является поводом для разглашения медицинской тайны. Карл умер, и я не собираюсь расспрашивать, о чем вы говорили. Но одно я хочу знать. Он кое-что сказал мне после вашей встречи: что вы его поняли. Что вы поняли его… да, его проблему.

София вздрогнула. В доме стоял адский холод.

– Я никогда не могла понять его проблемы, – продолжала Аннет, – а теперь он умер, и я больше не могу задавать ему вопросы. Осталось кое-что, мне непонятное. По моим представлениям, это случилось только раз. В Кристианстаде, когда Линнее было три года. Это была ошибка, и я знаю, что он рассказал вам о ней. Нечто из его мерзких фильмов я, может, и вынесла бы. Но он и Линнея – нет… Линнея же любила его. Как вы смогли понять его?

София ощутила присутствие Виктории.

Аннет Лундстрём бесила ее.

Если Карл Лундстрём и Бенгт Бергман были мужчинами одного сорта, то Аннет Лундстрём и Биргитта Бергман были женщинами одного сорта. Разница только в возрасте.

Я знаю, что ты здесь, Виктория, подумала София. Но я сама справлюсь.

– Я и раньше такое видела, – ответила она наконец. – Много раз. Не стоит делать далеко идущие выводы из его слов. Я виделась с ним всего пару раз, и он тогда был довольно неуравновешенным.

Сейчас главное – Линнея. Как она?

Аннет Лундстрём выглядела обессиленной.

– Простите, – прошептала она. Щеки вяло задрожали, когда она закашлялась. Темно-синие круги под глазами, ушедшее в диван тело.

Кое-что определенно отличало Аннет Лундстрём от Биргитты Бергман. Мать Виктории была жирной, а эта женщина исхудала так, что ее было едва видно. Кожа приросла к костям, скоро от нее ничего не останется.

Она собирается покончить с собой.

Но в ней есть что-то знакомое.

София редко забывала лица и была уверена, что уже видела Аннет Лундстрём раньше.

– Как Линнея? – повторила София.

– Как раз об этом я хотела вас попросить.

– У вас просьба?

Взгляд снова стал быстрым.