Сорвиголова: Человек без страха - Пол Крилли (2017)

Мэтт медленно поворачивается вокруг своей оси. Отца определить легко. Отцовский запах он учует где угодно: смесь талька, виски и трудового пота. И грусти. Мэтт не знает, как можно унюхать грусть, но он это может.

Поверх всего этого – стойкий запах крови.

И многое другое. Порох. Оружейная смазка. Помада для волос.

Дорогой лосьон после бритья. Золотые кольца.

Эти запахи ему знакомы. Риголетто.

Он был не один.

Слейд. При каждой встрече со Слейдом от того разило креветками с чесноком – его любимой едой. Мэтт чувствует этот запах и здесь, в подворотне.

Макхейл («Олд Спайс», резкий, но неспособный перебить запах тела; пот настолько въелся в его одежду, что никакая стирка его не выводит).

Гиллиан (азиатская еда, лапша и непременная курица в кисло-сладком соусе на обед).

Анджело (фирменный лосьон и дорогой крем для лица).

Марчелло. Носатый коротышка-итальянец, постоянно хмыкающий, будто простужен (гомеопатические средства, имбирь, кора дуба, коренья, зеленый чай и подорожник от синдрома раздраженного кишечника).

Всего шестеро. Шестеро на одного.

Мэтт догадывается, что произошло. Риголетто потребовал от Джека сдать бой. Джек не стал этого делать и поплатился жизнью. Должно быть, Риголетто потерпел огромные убытки, раз решился на крайние меры.

Что ж, с сегодняшнего дня деньги станут его наименьшей головной болью.

Уже полночь, и Мэтт не видит смысла ждать.

Позади годы тренировок. Стик всегда напоминал, что обучает его ради какой-то высшей цели, и Мэтт чувствует: вот она, эта цель. Карать тех, кто преступил закон.

Мэтт надевает старую отцовскую мотоциклетную куртку, бордовую, в темноте кажущуюся почти черной. В шкафу он находит лыжную маску и натягивает на голову. Лицо чешется, но он не обращает внимания. Довершают боевое облачение джинсы и кроссовки, и, наконец, старая бейсбольная бита, давно пылившаяся в кладовке.

Мэтт решает передвигаться по крышам. Так удобнее. Никто не мешает, ни перед кем не нужно притворяться. А главное – никто его не видит.

Это важно. Если он попадется кому-нибудь на глаза, ненужных вопросов не избежать. Он и сам не может понять природу своих способностей, а уж объяснить другим – и подавно не получится.

Первый след он берет легко. Комбинация «Олд Спайса» и кисло-сладкой курицы встречается нечасто. Гиллиан и Макхейл почти всегда вместе, словно киношные копы-напарники. Они даже одеваются в одинаковые жеваные костюмы, постоянно заляпанные едой.

Мэтт обнаруживает их в баре на Западной Сорок первой и наблюдает за ними с крыши противоположного здания. Он слышит их голоса. Гангстеры смеются и травят пошлые анекдоты за пивом и виски.

– Видел, что с его глазом стало?

Это Макхейл. Его легко опознать по сильному бронкскому выговору.

– Видел, как он налился кровью?

– Разорвался, – говорит Гиллиан.

– А?

– Когда лопаются кровеносные сосуды глаза, говорят, что он разрывается. Видать, Слейд постарался, у него ковбойские сапоги с металлическими носками.

Они говорят об отце. Мэтт яростно вцепляется пальцами в бетонный карниз.

– Ох уж эти его причуды. Он ведь этальянец? – говорит Макхейл с акцентом. – На кой ему такие сапоги?

– Что поделать, он без ума от ковбоев.

– Чушь какая.

– А тебе-то что?

– Да ничего. А видел его галстук? Тот, кожаный, с пряжкой? Их вообще надо запретить.

– С каких пор ты знатоком моды заделался?

– Никакой я не знаток, просто у меня хороший вкус. За него денег не берут.

Макхейл громко рыгает.

– Ага. Ну что, пошли?

– Дай допить.

– Возьми с собой. Меня Анджело в «Волшебной шкатулке» ждет. Говорят, там новые девочки. Из Чехословакии.

– Чехословакия? Где это?

– А шут его знает. Где-то в России, кажется.

Они выбираются из бара и ковыляют по тротуару, передавая друг другу бутылку виски.