Кинжал из слоновой кости - Вентворт Патриция (2003)

Дом еще какое-то время жил своей жизнью: где-то текла вода, хлопали двери; на лестнице раздавались шаги, с кухни доносились едва слышные голоса, щелкали выключатели, скрипели дверцы шкафов… Постепенно все эти звуки стихли, и дом погрузился в сон.

Дождавшись, когда это произойдет, Маршам отправился на вечерний обход. На самом деле это было скорее традицией, чем мерой предосторожности, поскольку окна Маршам закрыл уже давно, а дверь запер сразу после ухода профессора Ричардсона. Пройдя по центральному коридору, который делил дом на два флигеля, он задержался возле кабинета Уайтола. Оттуда доносились голоса. Подумав, Маршам решил, что хозяин пригласил оставшегося ночевать мистера Хэйли выкурить перед сном по сигаре и, возможно, пропустить рюмку-другую. Ничего необычного в этом не было. Герберт Уайтол часто засиживался допоздна и один — почему бы ему не сделать то же, если подвернулась компания? Маршам прислушался, но голоса были слишком тихими, чтобы разобрать слова. Один их них звучал довольно сердито. Маршам постоял возле двери еще немного, потом пожал плечами и двинулся дальше. Дойдя до конца коридора, он открыл обитую зеленым сукном дверь и стал подниматься по черной лестнице.

Лайла, все еще одетая, уныло сидела на краю кровати. Никакого плана у нее, конечно же, не было. Она просто сидела и ждала, когда все заснут, надеясь, что тогда все случится само собой. В глубине души она очень надеялась, что вообще ничего не случится. Она слишком уже отвыкла совершать поступки. Ее жизнь была похожа на поездку в дорогом автомобиле: за рулем сидит хороший шофер, и вам остается только смотреть в окошко. А Сибил Драйден была отличным шофером. Она знала и куда ехать, и когда, и как. Но сегодня Лайла впервые представила себе конечную цель этой долгой поездки, и была напугана до смерти. Так напугана, что готова была выпрыгнуть из машины на полном ходу. Потому что в конце дороги ее ждали безумные глаза Люси Эштон и обагренный кровью кинжал.

Эта картина снова возникла перед ее глазами, и у Лайлы перехватило дыхание. Она встала, дрожа с головы до ног, и подошла к камину, чтобы хоть как-то согреться. Огонь уже давно погас, но от золы поднималось тепло. Словно забыв, что дверь заперта, она воровато огляделась и вытащила из-под сложенных рядом с камином дров письмо Билла, которое спрятала здесь, когда в дверь постучалась тетя. Билл не любил писать длинные письма. В этом же он превзошел самого себя. Лайла перечитала его, стоя на коленях перед быстро остывающим камином.

Лайла, нам нужно увидеться. Если ты выходишь за Уайтола по доброй воле, выходи. Если нет — я увезу тебя. Слева от холла есть комната. Буду ждать под окном начиная с половины двенадцатого. Зажги свет, а я постучу три раза.

Билл.

Что ж, это был выход. Уложить чемодан, одеться потеплее и, когда часы на лестничной площадке пробьют половину двенадцатого, спуститься вниз, вылезти из окна голубой комнаты и уехать с Биллом. Она всегда удивлялась, почему эта комната так называется — голубая. В ней не было ровным счетом ничего голубого: обитые какой-то блеклой материей кресла и очень дорогая, по словам Герберта, картинка. Довольно уродливая девушка с зеленым лицом. В общем, самая настоящая гадость.

В сущности, убеждала она себя, это ведь совсем просто. Подождать, пока пробьют часы, спуститься по лестнице и зажечь в комнате свет. Тогда Билл трижды постучит в окно и увезет ее отсюда.

А если она останется, ей придется выходить замуж за Герберта. Он и тетя заставят ее.

Правда, если она убежит с Биллом, ей придется выходить замуж за него. Он и Рэй заставят ее. А она не хочет — не хочет! — выходить за него замуж.