Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

В Чертозе, за Пармой, он написал образ для главного алтаря с тремя волхвами, и еще один образ в Сан Пьеро в Павии, аббатстве монахов-бернардинцев, и еще один в мантуанском соборе для кардинала, а в Сан Джованни, в том же городе, еще один с Христом во славе в окружении апостолов и со св. Иоанном, будто произносящим: Sic eum volo manere (С вами хочу пребывать я) и т. д.; вокруг же этого образа на шести больших картинах чудеса названного св. Иоанна Евангелиста. В церкви братьев-цокколантов по левую руку большой образ его же работы с Обращением св. Павла, творение прекраснейшее, а в Сан Бенедетто, что в Поллироне, местечке в двенадцати милях от Мантуи, он написал для главного алтаря образ с Христом в яслях, поклоняющимися пастухами и поющими ангелами.

Еще он написал, точно не знаю когда, прекраснейшую картину с пятью амурами, один из которых спит, остальные же его грабят, отнимая у него кто лук, кто стрелы, а кто факел. Картина эта принадлежит герцогу Оттавио, который ее очень ценит за талант Джироламо, который нисколько не отстает от своего родича Франческо ни как превосходный живописец, ни как человек, сверх меры учтивый и приятный. А так как он жив еще, то надо от него ждать и других прекраснейших работ, пока еще им не созданных. Ближайшим другом названного Франческо был мессер Винченцио Каччанимичи, болонский дворянин, занимавшийся живописью и старавшийся подражать, насколько мог, манере того же самого Франческо Маццуоли. Он превосходно писал красками, и потому его вещи, написанные им для собственного удовольствия и для подарков разным господам и своим друзьям, поистине весьма заслуживают похвалы, но в особенности одна написанная маслом картина с Усекновением главы Иоанна Крестителя, находящаяся в их семейной капелле в Сан Петронио. Доблестный дворянин этот (несколько отменно прекрасных рисунков которого есть в нашей Книге) скончался в 1542 году.

ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ДЖАКОМО ПАЛЬМЫ И ЛОРЕНЦО ЛОТТО ВЕНЕЦИАНСКИХ ЖИВОПИСЦЕВ

Искусность и добротность одной или двух работ, выполненных в совершенстве в том искусстве, которым человек занимается, могут значить так много, что какими бы малыми они ни были, но художникам и людям сведущим приходится их восхвалять, а писателям их прославлять, вознося хвалы художнику, их создавшему. Подобным же образом поступаем и мы в отношении венецианца Пальмы, который хотя и не был ни превосходным, ни редкостным, но был тем не менее столь рачительным и старательным и приверженным к трудам в искусстве, что творчество его, если не все, то в некоторой своей части, содержит в себе немало достоинств, ибо оно очень близко передает человеческую живость и естественность. Пальма обладал цельностью, плавностью и выдержкой в колорите в гораздо большей степени, чем смелостью в рисунке, и обращался он с красками с величайшим изяществом и тщательностью, что мы видим по многочисленным картинам и портретам, которые написаны им в Венеции для разных господ и о которых распространяться не стану, ибо, как я считаю, достаточно будет упомянуть о некоторых лишь досках и об одной голове, почитаемой нами божественной и дивной. Одну из этих досок он расписал в венецианской церкви Сант Антонио, что возле Кастелло, а другую в Санта Элена, поблизости от Лио, там, где монастырь монахов Монте Оливето. На этой последней, находящейся на главном алтаре названной церкви, он изобразил волхвов, приносящих Христу дары, с порядочным числом фигур, и головы некоторых поистине достойны похвалы, как равным образом и ткани, одевающие фигуры и выполненные с красиво падающими складками.