Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Но по воле Господа Адриан скончался (в то время как двор, избалованный щедр остями Льва, пришел в полное уныние, а все лучшие художники только о том думали, где бы найти себе прибежище, ибо видели, что никакие таланты уже более не ценились), и первосвященником был избран кардинал Джулио деи Медичи, названный Климентом VII, и вместе с ним в один день были восстановлены вместе с другими доблестями все искусства рисунка. И обрадованные Джулио и Джованфранческо тотчас же по распоряжению папы приступили к завершению названной залы Константина и соскоблили всю стену, покрытую смесью для работы маслом, оставив, однако, как были, две фигуры, написанные ими ранее маслом в обрамлении изображений некоторых пап, а именно Правосудие и другую фигуру, ей подобную. Рафаэль придумал распределение этой залы, которая была низкой, с большим толком, поместив по углам над всеми дверями большие ниши, обрамленные путтами, держащими различные эмблемы Льва – лилии, алмазы, перья и другие эмблемы дома Медичи; в нишах же сидело несколько пап в облачении с тенью внутри каждой ниши, вокруг же названных пап было по несколько путтов в виде ангелочков, держащих в руках книги и другие приличествующие вещи, и по бокам каждого из пап было по две Добродетели, каких он больше заслуживал, и как у апостола Петра с одной стороны была Религия, а с другой – Любовь или Сострадание, так и при других были другие, такого же вида добродетели. Упомянутыми же папами были Дамазий I, Александр I, Лев III, Григорий, Сильвестр и некоторые другие, и всех их Джулио разместил и выполнил так хорошо, собственноручно написав фреской лучших из них, что сразу видно, сколько он положил на это труда и старания, о чем можно судить по листу, на котором он собственной рукой очень хорошо нарисовал св. Сильвестра, пожалуй, изящнее, чем на фреске. Впрочем, можно с уверенностью утверждать, что Джулио Романо всегда выражал свои замыслы лучше в рисунках, чем когда строил или писал красками, ибо в рисунках мы видим больше живости, смелости и страсти. А происходить это могло потому, может быть, что рисунок он создавал в один час, целиком увлеченный и воспламененный работой, тогда как на живопись он тратил месяцы и годы. И так как это ему надоедало, пропадало то живое и пылкое увлечение, которое испытываешь, когда что-нибудь начинаешь, и неудивительно, что он в живописи не достигал того полного совершенства, какое мы видим в его рисунках.

Возвратимся, однако, к историям. На одной из стен Джулио написал, как Константин держит речь перед солдатами, а на небе появляется знамение креста в сиянии с несколькими путтами и с надписью, гласящей: «Сим победиши», причем с большим искусством изображен у ног Константина карлик, надевающий на голову шлем. Далее, на большой стене изображено сражение всадников близ Понте Молле, где Константин нанес поражение Максенцию. Работа эта заслуживает величайших похвал за то, как смело сгруппированы и изображены на ней раненые и мертвые, и за разнообразные и необыкновенные положения сражающихся пехотинцев и всадников, не говоря уже о том, что многое изображено там с натуры. И если бы история эта не была слишком затемнена и перегружена черной краской, которой Джулио всегда увлекался в своем колорите, она была бы совершенной во всех отношениях, но эта чернота отнимает у нее много прелести и красоты. Там же изобразил он весь пейзаж Монте Марио и как в Тибре тонет Максенций на своем неистовом и смелом коне. В общем же Джулио показал себя в этом произведении так, что стал ярчайшим образцом в изображении битв такого рода для всякого, кто после него делал подобные вещи. Он столькому научился по античным колоннам Траяна и Антонина, находящимся в Риме, что широко их использовал для одеяний солдат, вооружений, знамен, укреплений, заграждений, таранов и всех других военных предметов, изображенных повсюду в этой зале. А кругом ее под этими историями он написал под цвет бронзы много красивых и достойных похвалы вещей.