Последняя принцесса Индии - Мишель Моран (2015)

В следующий раз Баладжи пришел спустя неделю. Никто из нас не ожидал, что события примут подобный поворот. Вместо того чтобы присоединиться к повстанцам или бежать, махараджа Гвалиора решил сражаться против рани. Он собирался захватить ее и передать британцам. За это его похвалят, наградят и его власть будет нерушима, но, когда его восемь тысяч солдат услышали, как воины рани кричат: «Хар хар Махадев!», они подняли руки и повторили их приветствие. А потом они присоединились к рани. Обе армии уселись на берегу реки Морар, устроив совместную трапезу.

Мы поверить этому не могли.

Теперь Гвалиор принадлежал рани. Она без боя захватила сердце Индии.

Глава 28

Прощаясь с сестрой, я чувствовала себя так, словно прощалась с чужим мне человеком. Теперь я поняла то, чего не понимала прежде: любовь подобна временам года, а зеленый листок рано или поздно пожелтеет и засохнет. Ануджа даже не вышла проводить нас. К рассвету Барва-Сагар остался позади. Я вернусь сюда лишь однажды, в последний раз, чтобы забрать сестру и увезти ее туда, где никто не будет знать историю ее жизни. Я стала дургаваси не только для того, чтобы спасти себя от проституции, но и для того, чтобы избавить Ануджу от подобной судьбы. Однако жизнь толкнула ее в руки британцев, и она стала обычной вешья. Тем не менее я верила, что смогу спасти ее. Ничего важнее, чем это, для меня не было.

По дороге в Гвалиор мы не встретили на своем пути никакого сопротивления. В полдень мы остановились на околице деревни, чтобы пожарить на небольшом костре, сложенном из сухих ветвей кустарника, чапати. Затем, стряхнув с одежды дорожную пыль, мы вновь отправились в путь. Когда наконец на горизонте замаячила крепость, мы натянули поводья лошадей и остановились.

Твердыня Гвалиор, построенная на высоком, в несколько сот метров, плато, была настолько красива, что создавалось впечатление, будто ты смотришь на огромное живописное полотно. Солнце садилось, окрашивая башни и стены форта янтарным светом. Черепица поблескивала в лучах заходящего солнца золотом и глазурью. Ничто не казалось мне настолько величественным, даже крепость Джханси.

Мы поскакали к воротам. Четыре стражника, спотыкаясь, вышли нам навстречу. Видно было, что они пьяны.

– И что мы здесь делаем? – спросил один из стражников.

Арджун назвался, но ему пришлось повторить одно и то же несколько раз, прежде чем стражники поняли, что мы приехали, чтобы присоединиться к войскам рани.

– К мятежной королеве! – наконец воскликнул один из них, а его товарищи рассмеялись, словно в его словах и впрямь было что-то смешное. – Почему вы с самого начала этого не сказали?

– Отвратительно, – едва слышно пробубнил себе под нос Арджун.

Они распахнули перед нами ворота, и самый пьяный, судя по виду, стражник провел нас через сады к входу. Изнутри доносились звуки музыки и смех. Я переглянулась с Арджуном.

– Они что, празднуют?

Заслышав мой голос, изумленный стражник оглянулся.

– Ты мужчина или женщина?

– Я дургаваси рани, – ответила я.

Стражник криво улыбнулся. Одна сторона его лица осталась неподвижной, как будто он был куклой, а кукловод, забывшись, заставил его улыбаться лишь половиной лица.

– Честно?

– Да. Она сражалась вместе с рани в Джханси и теперь приехала, чтобы вновь биться, – ответил за меня Арджун.

На короткое время стражник, кажется, немного протрезвел.

– Здесь никто не воюет. Разве вы не слышите? Тут обнаружили казну. Теперь мы все богаты, шримати! Недавно состоялась церемония, – продолжал он рассказывать. – Сагиба объявили пешвой, а Рао Сагиба – его наместником.

Они что, проводят церемонии, когда вся Индия разваливается на части? Армия генерала Роуза может появиться у ворот в любое время.

Стражник принялся насвистывать себе под нос веселый мотивчик, а мы, храня гробовое молчание, последовали за ним.