Последняя принцесса Индии - Мишель Моран (2015)

– Я с легкостью смогу отдать ее храму Дурги на одной с вами улице.

Они смотрели в глаза друг другу, но жрец, по-видимому, не знал, что бабку с ее ледяным взглядом на непроницаемом лице просто невозможно пересмотреть.

Наконец, издав вздох, жрец изрек:

– Тринадцать, но никогда прежде столько за девадаси мы не платили.

Я увидела в глазах бабки озорные огоньки. Такое случалось крайне редко. Взяв меня за руку, она потащила меня прочь.

– Куда вы идете? – В голосе жреца послышались жалостливые нотки. – Разве мы не договорились?

– У девочки умерла мать. Похороны завтра. Я приведу ее на следующей неделе.

– Но…

Бабка остановилась и порывисто развернулась.

– Я знаю, что вам не терпится. Заверяю: вы приготовите деньги, а я – девочку. Она сюда вернется, но на следующей неделе.

Жрец смотрел на меня сверху вниз. Даже если я доживу до ста лет, ни за что не забуду выражение его глаз. Если вам довелось когда-либо побывать в зоопарке и вы, возможно, присутствовали во время кормежки львов, то наверняка обратили внимание на то, какой жадный взгляд у этих хищников. Именно таким, по-дикому жадным, взглядом провожал меня жрец. Ни один мужчина ни до того, ни после не осмеливался так на меня смотреть. Всю дорогу домой я старалась понять, почему его взгляд настолько сильно меня расстроил.

Паланкин поставили на заднем дворике возле нашего дома. Бабка почти вплотную наклонилась ко мне. Когда она заговорила, я ощутила, как ее дыхание обдувает мое ухо.

– Мы никуда сегодня не ездили. Мы обрадуем твоего отца хорошей новостью на следующей неделе.

Но папа вернулся вечером домой, находясь в настолько удрученном настроении, что мое молчание показалось мне сродни предательству. Не знаю, как бабке удалось заставить кормилицу и Авани помалкивать насчет нашей поездки. В конце концов она была их хозяйкой. В определенном смысле их жизни зависели от воли моей бабки. Мне пришлось несладко. Я все время вспоминала худого жреца в глупом венке из листьев нима, который ходил вокруг меня, словно кот. Что ему от меня было нужно? Почему женщины так странно хихикали, когда проходили мимо нас?

От всех этих вопросов я долго не могла заснуть той ночью.

В жизни индуски не так уж много случаев, когда можно смягчить строгость пурды. Похороны – один из них. Вечером следующего дня наша семья и друзья собрались на берегу реки Синдх. Черный шрам на песке обозначал место, где горели погребальные костры. Мы наблюдали за тем, как складывали дрова на этом месте. Я слышала, что некоторые женщины говорили, что если нарушаешь пурду, то потом готова умереть на месте от стыда. Странно. Я присутствовала на похоронах родной матери, мое сердце переполняло горе, но при этом я ощущала необыкновенное чувство свободы. Стоя на берегу реки, я наблюдала за летящей в небе стаей гусей, чьи тела черными пятнышками темнели на фоне предзакатного багрянца, и пыталась представить себе, что значит быть свободной каждый день.

Но дрова наконец были уложены. Я ощутила страшный холод. Я была ничтожна, словно песок у меня под ногами. Я плакала, пока брамин укладывал тело мамы ногами на юг, так чтобы ее дух знал, где проходит тропа мертвых. Когда огонь запылал, я спросила себя, повела бы меня бабка в храм, останься мама жива. Интуиция подсказывала мне, что не повела бы.