Последняя принцесса Индии - Мишель Моран (2015)

– Между нами нет согласия. Догадываюсь, что после моего рождения она предлагала воспользоваться опиумом.

Джхалкари кивнула.

– Моя тоже. Она не хотела девочки, но отец встал на мою сторону.

Я улыбнулась.

– Мой отец тоже меня защитил.

– И у твоего отца – две дочери. Твоя сестра на тебя похожа?

– Не очень. Она милая, добрая и почтительная. Когда-нибудь из нее выйдет хорошая жена. Именно поэтому я здесь.

– Как замечательно с твоей стороны!

– Ну, у меня не было особого выбора: либо сюда, либо в храм.

Джхалкари кивнула.

– Почти у всех нас одна и та же история: либо сюда, либо в храм.

Глава 9

В третью неделю службы в дурга-дале, в самом начале июля[67], Сундари разбудила нас раньше обычного и сказала, что мы сегодня не будем упражняться в боевом искусстве на майдане. Я выглянула из окна и посмотрела на тучи, принесенные сезоном дождей. Должно быть, жрецы предсказали необычайно сильный ливень, но Сундари сообщила нам, что рани сегодня днем созывает дурбар для женщин.

Тотчас же другие женщины вскочили на ноги и принялись рыться в своих корзинах с одеждой, передавая друг дружке драгоценности. Я присела на край кровати. У меня была лишь одна ангаркха, та, которую подарила мне Джхалкари в мой первый день в дурга-дале. Я не могла себе ничего придумать… пока не могла, поскольку хотела сберечь деньги для Ануджи.

– Ты не можешь одеться в ту же самую ангаркху, в которой проходила две недели, – сказала Джхалкари, садясь рядом со мной.

В утреннем свете ее схожесть с рани показалась почти жутковатой.

– Это женский дурбар. Такое случается раз в году. Я сейчас пойду с тобой в лавку, и ты сможешь купить себе что-нибудь.

– Но времени не останется подогнать ткань под мои размеры.

Джхалкари надула губы. Я, усмехнувшись, догадалась, что она изображает недовольную Кахини.

– Я не знаю, как в твоей деревне, но в городе мы покупаем уже готовые, пошитые вещи.

Я рассмеялась, несмотря на то, что Кахини с противоположной стороны спальни могла нас слышать.

Мы заглянули в казначейство, где хранились рупии, которые нам платили каждую неделю. Я взяла столько, сколько, по словам Джхалкари, будет вполне достаточно на приобретение шелковой ангаркхи и простого ожерелья. Затем мы под моросящим дождиком направились к лавкам у подножия крепости.

Джханси в те времена было одним из богатейших княжеств Индии. Всюду виднелась сочная, буйная зелень, отбрасывающие густую тень манговые и апельсиновые деревья, колышущиеся на ветру сады… Город Джханси был изумрудом севера Индии, золотисто-зеленым драгоценным камнем, вздымающимся из песков на берегах реки Пэхудж. Направляясь в город, я уже издалека видела все ворота с башенками над ними, которые были достаточно высокими и широкими, чтобы через них мог пройти слон. Я подумала о том, что бы сказала моя семья, увидев меня сейчас проходящей через одни из ворот с пистолетом на боку и Джхалкари в качестве подруги и спутницы. Какой же огромной свободой пользуются женщины Джханси! Здесь мы имели право покупать вещи без посредничества родственников и мужей, тратя деньги по своему усмотрению.

Только в третьей лавке нашлась ангаркха, которую Джхалкари сочла вполне приличной для женского дурбара.

– Как насчет вот этой?

Я взяла в руки одеяние, сшитое из фиолетового бенаресского шелка. Изящная вещица. Верхнюю часть украшали стежки, сделанные серебряной нитью, а на шароварах были вышиты розовые и серебряные листочки.

– Сколько? – спросила Джхалкари у лавочника.

– Для дургаваси рани – десять рупий, – произнес лавочник, который своими подкрученными кончиками усов напомнил мне нашего деревенского соседа Шиваджи.

Цена, как по мне, была вполне умеренной, но Джхалкари рассмеялась.

– Она что, похожа на капитаншу? Эта девушка – новенькая. Мы заплатим пять.