Цветок для её величества - Райан Рюбен, Каролин Вермаль (2014)

— Эулеус не уверен, но считает, что за этими деревьями кто-то прячется, — ответил Тунберг.

Он схватил ружье, зарядил, поставил на полувзвод и протянул Мэссону. Потом тут же взял следующее, чтобы зарядить, а Джейн тревожно поглядывала в сторону ручья. Еще до того, как Тунберг закончил, внезапно из тени позади них появился Виллмер и направил оружие в грудь Мэссону.

Все, кроме Эулеуса, который все еще смотрел в сторону ручья, обернулись и увидели, что за Виллмером показался и Схеллинг с язвительной усмешкой на небритом лице. Оба голландца были с ног до головы заляпаны грязью и выглядели так, словно уже несколько дней не спали. Их глаза налились кровью, элегантная одежда Схеллинга была изорвана. Все это придавало обычному облику этого изворотливого человека нечто животное. Он тоже поднял оружие и прицелился в Тунберга. Когда он положил палец на спусковой крючок, хорошо смазанный курок, издав металлический щелчок, встал на боевой взвод.

Тунберг поднял руки и бросил ружье на землю. Шомпол все еще торчал из ствола.

— Добрый вечер, господа, — холодно произнес Схеллинг, прежде чем обратиться к Джейн. — Я назвал бы вас «дамой», но не знаю, существуют ли дамы, которые крадут лошадей и повозки.

Джейн хотела было что-то ответить, но Тунберг толкнул ее и велел замолчать. Схеллинг держал оружие наготове, медленно обходя костер. Встав спиной к ручью и подобрав ружье Мэссона, он мог держать в зоне обстрела всех путников вместе с Эулеусом.

— Знаете, — начал он, — за прошедшие несколько дней, во время которых я скакал на лошади по этим проклятым землям, я думал, что, наверное, стал слишком жесток. Вместо того чтобы везти вас в Кейптаун, где чиновники обрекли бы вас на медленную и мучительную смерть, мне стоило выбрать более простое и милосердное решение: просто застрелить вас на месте, в расщелине, где растут эти цветы.

Мэссон взглянул на Эулеуса и заметил, что тот все еще смотрит в сторону ручья большими, как блюдца, глазами.

— Давайте, мой дорогой Мэссон! Вы язык проглотили, что ли?

Но все внимание Фрэнсиса было приковано к Эулеусу, который, казалось, вот-вот умрет от страха. Очевидно, тот заприметил у ручья что-то очень опасное.

— Ну, да, я и сам всегда считал, что последнее слово само по себе уже лишнее.

Схеллинг как раз хотел нажать на спусковой крючок, как вдруг со стороны реки раздался оглушительный рев.

Все обернулись и в ужасе увидели, как к ним приближается призрачная тень. Рев превратился в парализующий гортанный рык. Движения существа были плавными и неторопливыми, и все же в мгновение ока животное преодолело дистанцию до освещенного края поляны и лагеря. Когда языки пламени осветили существо, оно превратилось из одного громадного ужасного чудовища в трех молодых львов.

Вид коротких растрепанных грив не смягчал свирепости их вида. Напротив, те из путников, кто был поопытнее, испугались еще сильнее. Потому что они знали: эту троицу изгнали из прайда, и теперь они рыщут по окрестностям и охотятся на все, что могут поймать. Кроме того, животные доедали падаль, которая осталась от трапез их братьев и сестер. Находясь в таком отчаянном положении, от голода они не побрезгуют и человечиной. К тому же у них уже пропал врожденный страх к огню: этим троим свет костра сулил быструю и легкую добычу.

Виллмер выстрелил первым и тут же упал на колени, чтобы зарядить ружье еще раз. Один из львов зарычал от боли.

Схеллинга словно парализовало страхом, он медленно пятился назад. Неожиданно он споткнулся и упал навзничь. Пальнув в ночное небо, он случайно растратил драгоценный заряд. Второе ружье ему пришлось оставить на земле, когда он отползал к обманчиво спасительному огню, чтобы избежать встречи с надвигающимися хищниками.